20 сигарет - страница 2

, и они бесконечно зависали: то в общей тусовке, на пляже, в клубе, то в кино, то в кафешке, встречаясь пара на пару – то уединялись со своими девчонками при каждом удобном случае. Смеясь, подтрунивая друг над другом, делили запасы презервативов – почему-то всегда получалось, что они в достатке только у кого-то одного.

У Тома, вообще-то, не особо складывалось с девушками. Но это лето, его первое лето у моря, разливало вокруг какую-то скользящую, ветреную летучесть, заряжавшую все, что он делал. Он сам удивлялся – тому, что Крис сразу выделила его, как и он ее, и своему куражу и тому, что его комплименты и ухаживания достигали цели; и тому, как легко все получилось, когда они в первый раз оказались одни в прохладном полумраке лодочного сарая.

По правде говоря, там и был его первый раз, и только Ян об этом знал. Том чувствовал иногда, как это знание натягивалось между ними тонкой нитью – когда поначалу Ян оглядывался на него вопросительно, как смотрят на кого-то дорогого, тревожась, понравится ли ему в новой компании, и позже, когда иной раз он спиной ощущал на себе Янов будто опекающий, подбадривающий взгляд, и это было и тепло, и невыносимо.

Том платил ему тем единственным платежным средством дружбы, которого у него было в достатке: тем, что тоже знал и хранил его секреты.

Он помнил один вечер из того лета. Ян где-то раздобыл косячок, и они валялись вдвоем на пустом берегу, негромко перекидываясь словами в том блаженном покое, что оставляла по себе неведомая сила, отступая в такт угасанию зеленоватой волны.

Тогда Ян рассказал ему кое-что о себе. В первый год они все рассказывали друг другу, будто каждый нашел в другом, наконец, того единственного благодарного слушателя, которому важно и не все равно. История Яна была про Шарлотту – его недостижимую звезду, по которой он отчаянно и безнадежно сох добрых пять лет, к чьим ногам складывал все достижения и победы, прочитанные книги и внезапные озарения.

Шарлотта была его старше, и старше непреодолимо. Все кончилось тем, что она поцеловала Яна в лоб, ласково бросила ему «Подрасти!» и выпроводила вон из своей жизни.

Том смотрел, как густой, даже в сумерках заметный румянец пятнами выступает на скулах его друга, слушал сбивчивое горькое признание в том, как жалко и мучительно долго Ян не мог ее отпустить, как и вправду надеялся дорасти до своей la belle dame, дотянуться до манящей и недоступной вершины.

Потом Ян умолк, и Том протянул руку и крепко сжал его плечо, и Ян в ответ потерся щекой о его пальцы, и ничего больше не нужно было говорить.

Там, над морем, были лучшие в мире звезды.

Конец ознакомительного фрагмента.