2006. Астра с прицелом - страница 12
Был еще один интересный профессор, рожденный в глубинке, к шестидесяти годам он стал профессором современной науки, созвучной с названием кафедры МЭ. Последний раз Оля видела его за два месяца до его смерти в автобусе, он очень обрадовался ей, а ему было уже семьдесят лет, она из своей сумки достала свою новую книгу и отдала ему. Профессор сказал, что его внучка, и ее ровесники Ольгу знают. Через два месяца она узнала, что профессор, и в семьдесят лет пытался быть на высоте науки, он освоил компьютер и Интернет, так вот, когда он последний раз ехал в институт, в этот день он должен быть выйти в Интернет, его сбила машина. Профессор МЭ в Интернет так и не вышел - погиб. Оля десять лет была на предзащитах дипломных проектов, которые вел именно он, и другие доценты, профессора. Могли бы оставить его живым. Зачем профессора сбили? Он и в семьдесят лет был стройным и подвижным мужчиной, по понедельникам он не ел. А не в понедельник ли его сбили?
На кафедре была одна женщина доцент, с великолепной гривой светлых волос, она была правой рукой, сбитого машиной профессора. Умная и энергичная женщина. О заведующем кафедрой, того периода, можно сказать, что профессор умнейший и красивейший мужчина своего времени. Его книги и книги, сбитого профессора весят или висели на стене, на последнем повороте перед кафедрой.
В комнате перед входом в кабинет заведующего кафедрой, сидела потрясающая секретарша, на столе с двух сторон стояли огромные, электрические, пишущие машинки. Секретарша все в серебряных изделиях и в запахах духов, улыбалась входящим к профессору людям, и простым студентам. Когда машинки пишущие исчезли, она перешла работать в киоск, и многие бывшие сотрудники кафедры забегали к ней купить бутылку воды.
Жизнь долго длиться, но быстро проходит. Только Коля и Оля поженились, а уже пролетели двадцать пять лет совместной жизни, и десять лет, как Коля канул в неизвестность. Намотана катушка жизни, если потянуть ее за кончик, еще можно размотать, пока есть Ольга.
Глава 32
Оле для финансового обеспечения нужна была новая работа. Оставаясь на кафедре, где она почти не получала денег, нашла одну из первых частных фирм. Вес ее в этот период уменьшился килограмм на двадцать. Худая и стройная женщина пришла в частную фирму и была принята на работу по своей специальности. Компьютеры в это время были еще слабые, и программы для черчения совершенными трудно было назвать. Пришлось вновь сесть за кульман. Олины руки с трудом переносили грифель, который постоянно сыпался с карандаша. Приходилось пальцы заматывать изоляционной лентой. Цех находился этажом ниже, так что удобства на работе существовали.
Влюбиться в красивого парня или мужчину - это просто, влюбить в некрасивого мужчину в заношенной одежде, значительно труднее, но вполне возможно. Жизнь Оле предоставила и такую возможность. Звали его Виктор Игоревич, она ни разу не назвала его по имени за четыре года совместного труда.
На работе с Олей рядом сидел Виктор Игоревич, вот он и был ее очередным инженером. Она конструктор и без разработчика не может работать, так все устроено. Он придумывал электрическую схему изделия, в соответствии с желанием заказчика, а она разрабатывала конструкцию для изделия. Рабочий его стол стоял так, что к ней любой человек мог подойти только боком.
Часто к Оле приходили мастера из цеха или технологи. Технолог был красивый и почтенный пожилой человек, а вот мастера менялись, место у них не совсем тихое. Один из мастеров был необыкновенно интересным мужчиной, своими карими глазами на Олю так смотрел, что трудно было не увлечься им, хотя бы в мыслях. И она, случайно иль нарочно, назвала мастера уменьшительным, ласковым именем. Виктор Игоревич, после его ухода, подошел к Оле и вылил кипяток из ее чашки на нее!!! То же случайно иль нарочно... Кипяток проник под одежду, ноги в верхней части сильно заболели. Женщина поехала домой, на ноге вздулся огромный волдырь, долго эта отметина болела.
Виктор Игоревич любил слушать радио на работе, но чтобы песни звучали не на русском языке, он считал, что знакомые слова от работы отвлекают, а иностранные нет. Музыка звучала четыре года над ее ухом, как отголоски садизма, для нее это было слишком громко, но зато он считал, что громкая музыка спасает от прослушивания.