2008_5 (554) - страница 9

В детстве я каждый год бывал у бабушки в Красном Бору, месяц-два на летних каникулах. Я помню, что дед довольно-таки регулярно подправлял штакетный забор, поскольку гвозди, его крепившие, сгнивали - причем дерево оставалось не то, что не гнилым, но и сухим даже. Гвозди в той части, что «сидели» в дереве, оставались более-менее целыми, а вот в промежутке между штакетиной и поперечным брусом сгнивали. Дедушка мой так же никогда не оставлял на зиму инструмент в сарае на земле, всегда подвешивал его или клал на верхние полки, а вот его внук (я) порой забывал деревянную коробочку с гвоздями на земле - и найденными через пару лет этими гвоздями тяжело было воспользоваться: очень сильно изъедались ржой. А коробочка оставалась сухой!

 Это противоречие между гниением дерева и металла в смоленской земле, если вдуматься, не есть что-то чудесное - просто местная смоленская древесина от природы создала механизмы, защищающие дерево от гниения, а металл такого свойства, понятное дело, не имеет. То же рассуждение применимо и к бумаге, в т.ч. и местным газетам, которые печатались на бумаге, сделанной из местной древесины.

Обратите внимание - оба смолянина, которых Вы цитируете, и телефонистка Щедрова М.Г. и медицинский работник Зубков К.П. обращают внимание на БЛЕСК металла, а вот поляк (т.е. неместный) Ковальский Роман на это внимания не обращает, присматриваясь к трупному разложению и бечевке. Что и понятно, поскольку он не мог знать, что смоленская земля и металл - несовместимы. Поэтому геббельсовцы могут сколько угодно теоретизировать по поводу того, что раз смоляне не раскапывают регулярно трупы, то не могут знать, как выглядят человеческие останки через один, два, три, десять лет - я в этом тоже не специалист, но металл, СОХРАНИВШИЙ БЛЕСК после трех лет пребывания в смоленской земле, это более чем 100-процентная сказка, и свидетелям-смолянам одного этого достаточно было, чтобы вынести КАТЕГОРИЧЕСКОЕ суждение: трупам не более года и фашисты нагло врут о трех годах.

А если еще учесть то, что грунтовые воды в тех краях болотные и сами по себе пованивают гнилью (выкопать в тех краях колодец с хорошей питьевой водой - удача, граничащая с фантастическим везением), можно представить себе тот воздух, что стоял над раскопанными болотными (раз уж некоторые раскопки затопило) могилами! И тут вдруг без гробов, то есть без защиты древесины, - БЛЕСТЯЩИЕ пуговицы, пряжки, ордена, фляги... Абсолютный бред, для понимания которого смолянам никаких заключений судмедэкспертов о степени разложения тел не требуется!

Поэтому, раз уж военная прокуратура россии (не вижу поводов в современных условиях писать с большой буквы) ведет расследование неторопливо, «тщательно», имеет смысл предложить им такой следственный эксперимент: закопать в Катынском лесу новые изделия из разнообразных металлов и через три года найти на них «блеск». Найдут - тогда и только тогда пусть тявкают что-то о «некомпетентности» экспертизы простых смолян! А.Н. Куликов

Хочу поделиться с Вами и читателями газеты «Дуэль» «нехорошим» разговором у костра (не посчитайте это за стукачество).

Сидели как-то мы, бомжи, при железнодорожной насыпи: кто картошку печет, найденную на помойках, кто медные провода обжигает, а кто просто так - греется. И ментов, по счастью, не видать. В общем, ни мы, ни нас…

И тут «профессор-бомж», асоциальный элемент по нонешнему табелю о рангах, разрази его гром, начал «разговоры разговаривать»: кто лучше – Зюганов, Путин или Гитлер. Долго спорили, да так усердно, что и картошка в костре сгорела, и сам костер давно потух, а консенсус так и не был найден. И тут бомж «Академик» (у него два высших образования) скажи: «Зюганов лучше Путина настолько, насколько Путин лучше Гитлера…». Оппонентов не нашлось… «Академику» видней.

А тут и у меня случись разговор на автобусной остановке с одной правоверной зюгановкой (мне тоже хочется иногда послушать умные речи). Так вот, она, эта дама, и говорит, что обязательно надо идти на выборы и голосовать за Зюганова и что коней на переправе не меняют. Конечно, я согласилась с ней (всегда соглашаюсь с умными). Вот только спросила: «А ослов трусливых?..».