2034: Роман о следующей мировой войне (ЛП) - страница 66

Их было бы не так уж много.

Но этого было бы достаточно.

Хант положила карандаш на карту. Она включила радио и сумела найти Всемирную службу Би-би-си. Скрестив руки на груди и вытянув ноги перед собой, она закрыла глаза и расслабилась. Она попыталась представить себе новостные сообщения —USS американский корабль "Энтерпрайз" наносит удар по китайскому военно—морскому объекту тактическим ядерным оружием , — но не смогла; это казалось слишком невероятным. Хотя немногие заповеди холодной войны хорошо устарели в XXI веке, логика взаимного гарантированного уничтожения была одной из них. Но даже в этом случае, подумала Хант, ее страна мало что выиграет, уничтожив порт в Чжаньцзяне. Когда она готовилась изменить ход Предприятия , она не могла не признать этот маневр для театра, которым он был — для театра такие маневры всегда были — с тех пор, как человек расщепил атом, высвободил его силу, и нации принуждали друг друга угрозой этой силы. Нынешний кризис, как и всегда, приведет к деэскалации. Она была уверена в этом.

Эта уверенность немного успокоила ее, и она задремала в своем кресле. Она спала без сновидений и проснулась час спустя. Ее радио больше не передавало Всемирную службу Би-би-си. Он потерял сигнал. Все, что он излучал, было статическим. Хант повозился с циферблатом, пытаясь настроиться на новости.

Затем она что-то услышала.

Слабый, невнятный голос.

Так же быстро, как она его услышала, он исчез.

Она оставила свое радио настроенным на помехи, настроенным на ту же частоту, задаваясь вопросом, может ли она снова услышать странную передачу. Она знала, что это было; Квент сказал ей.

Это были призраки.

Так далеко на севере солнце держалось над ними почти двадцать четыре часа в сутки. Небо было ясным, погода не по сезону теплой. Американского флота нигде не было видно; он уплыл прочь. Российская Федерация владела этими водами, и они это знали. Не обремененный надвигающейся угрозой ВМС США, экипаж "Резкого" и других кораблей флотилии предавался развлечениям. На линейном крейсере "Петр Великий" экипаж спустился в шлюпки, чтобы окунуться в ледяную морскую воду. На авианосце "Кузнецов" капитан разрешил загорать на летной палубе, несмотря на холод. На меньшем "Резком" Колчак разрешил проигрывать поп-песни по внутренней связи корабля во время ежедневной уборки; самыми популярными были классические песни, такие как "Элвис", "Братья Джонас" и "Все, что угодно" Шакиры. "Бедра не лгут” была моей любимой песней.

Эти небольшие нарушения дисциплины, плюс общая эксцентричность флотской жизни, ставили лейтенант-коммандера Фаршада в тупик. Его обязанности по связям состояли не более чем в том, чтобы быть присутствием, свидетельствующим о верности двух наций друг другу, хотя ни одна из этих наций никогда не славилась верностью чему-либо, кроме самих себя. Фаршад однажды сказал то же самое в кают-компании Колчаку, который в ответ спросил: — Была ли когда-нибудь нация верна чему-либо, кроме самой себя? — Фаршад уступил по этому поводу.

Вскоре после этого обмена репликами Фаршад стоял на мостике "Резкого", когда вахтенный заметил стаю акул у левого борта судна. Колчак нес эту вахту и проявил необычайный интерес к акулам, даже скорректировав курс своего корабля, чтобы следовать за ними в течение нескольких минут. — Отлично, — сказал Колчак, глядя на их бьющиеся спинные плавники. Словно почувствовав замешательство Фаршада, он объяснился. — Эти акулы направляются в сторону подводных кабелей 10G. Их притягивает электромагнитная энергия. Эти кабели соединены с Соединенными Штатами, и акулы, как известно, перегрызают их. Их присутствие даст нам повод для отрицания.

Уничтожение нескольких подводных кабелей послужило бы мощным сигналом американцам, замедлив интернет по всей стране на целых 60 процентов, по крайней мере, так Фаршаду сказал Колчак. Этого может быть достаточно, чтобы деэскалировать кризис, привести всех в чувство. Когда дело доходило до прагматичных действий, то есть действий в своих национальных интересах, Фаршаду казалось, что только его страна — и, возможно, русские — способны к ясному мышлению. Русские, как и они, знали, что любой сценарий, ослабляющий американцев, выгоден. На самом деле деэскалация нынешнего кризиса на самом деле не была в интересах Ирана или России.