25 июня. Глупость или агрессия? - страница 24

» [67]. Эту фразу можно было толковать так, что структура карельского самоуправления на момент заключения договора ЕЩЕ НЕ существует и ее предстоит создать в будущем. В любом случае, КТК и ее славный «Ревком» не упоминались в мирном договоре ни разу.

Трудно сказать с уверенностью, была ли такая размытость формулировок результатом обдуманной интриги или элементарной юридической безграмотности. Обращает на себя внимание в высшей степени странный состав советской делегации, подписавшей в Тарту мирный договор. Если договор с «социалистической рабочей Финляндией» или Постановление о создании КТК подписывали первые лица государства (Ленин, Троцкий, Калинин, Сталин), то в Тарту были отправлены второразрядные чиновники: руководитель РОСТА (российское телеграфное агентство) Керженцев, бывший генерал царской армии Самойло, бывший капитан 1-го ранга Беренс (военные эксперты) и сотрудник НКИД Тихменев. Единственной заметной фигурой был глава делегации Ян Берзин, будущий руководитель советской военной разведки.

Как бы то ни было, «мина замедленного действия», заложенная в виде двусмысленных формулировок мирного договора, сработала меньше чем через год после его подписания. В августе 1921 г. правительство Финляндии, апеллируя к обязательствам советской России по Тартускому договору, стало требовать создания Карельской автономии. Советское правительство, с выражением оскорбленной невинности, отвечало, что таковая уже давно создана в форме КТК. Когда же Финляндия предложила рассмотреть спорный вопрос о толковании условий мирного договора в Лиге Наций, Москва ответила в том же духе, в каком через 18 лет, в первые дни «зимней войны», будет изъясняться газета «Правда» а именно: «Не дадим империалистическим свиньям совать свое грязное рыло в наш советский огород».

Пока в дипломатических кабинетах шла словесная перебранка, карельские и русские крестьяне практически знакомились с той властью, которую им принесла на своих штыках «Рабоче-крестьянская Красная Армия». Результат был совершенно стандартный, в нем не было ничего специфически местного, карело-финского. Отнюдь не только в Карелии, но и в Поволжье, на Тамбовщине, на Урале, в Западной Сибири крестьяне поднимали массовые восстания против грабежа и произвола «комиссародержавия». Разница была лишь в том, что от Тамбова до Лондона и Парижа слишком далеко, и свалить вину за организацию «антоновщины» на империалистов Антанты сегодня не рискнет ни один вменяемый российский историк. Карелия же непосредственно граничила с Финляндией, участие финских добровольцев в антибольшевистской борьбе есть бесспорный факт, и этот факт позволяет недобросовестным авторам даже на рубеже XXI века писать такие перлы: «Карельская авантюра»: белофинская интервенция 1921–1922 гг. с целью отторжения от РСФСР территорий Восточной Карелии от Белого моря до Балтики и создания Великой Финляндии» [67].

Во всей этой фразе есть лишь одно слово правды: «авантюра». Без серьезной поддержки со стороны демократических стран Западной Европы – а этой поддержки не было – крестьянское восстание в Карелии (равно как и все прочие) было обреченной на поражение авантюрой. Или актом «мужества отчаяния» – читатель опять же вправе выбрать любое определение.

Восстание началось в октябре 1921 г. и вскоре охватило огромную территорию Северной Карелии от Поросозера до Кестеньги. Впрочем, ни о каком «сплошном фронте» в заснеженной таежной глуши говорить не приходится. Были отдельные очаги, отдельные деревни и села, занятые повстанцами, между которыми лежали десятки и сотни верст лесного бездорожья. Центром восстания был сначала поселок Тунгуда, затем – Ухта. Крестьяне («кулацкие бандиты» в терминах советских и некоторых российских историков) создали очередной «Временный Карельский комитет» и очередную (на этот раз – уже последнюю) «Карельскую освободительную армию» численностью порядка 3 тыс. человек. Участие Финляндии в этих событиях свелось к моральной поддержке восставших и неявном согласии властей на сбор добровольцев. В конечном итоге под командованием все того же П. Талвела собралось 500 человек, карелов и финнов, которые в ноябре 1921 г. двумя группами перешли почти не охраняемую советско-финскую границу в районе Поросозера и Реболы (по условиям Тартуского мирного договора эти два уезда были возвращены России, жителям, поддержавшим присоединение к Финляндии, была объявлена амнистия, но части регулярной Красной Армии в Поросозеро и Реболы не вводились) и соединились с восставшими.