544 килокалории. Сборник рассказов - страница 13

– Здорово, Карл… э-э-э… Паулевич!

– Кого я вижу! – осклабился Карп с деланным радушием и потянулся к стоявшему перед ним стакану с виски. – Что привело честного слугу закона в вертеп кутежа и разврата?

– Один вопрос, Карп.

– Ну, если только один, господин офицер!

– Где Михайлов?

Карп поставил стакан.

– Не понимаю.

– Ты его убил?

– Это уже второй вопрос.

– А за что убрал осведомителя?

– Третий.

– Коллегу Михайлова?

– Господин офицер, наверное, ошибся адресом. И если туманные вопросы кончились, то отважный полицейский отправится в свое управление, где обязательно найдет более понятливого визави, который, несомненно, с радостью признается в тройном убийстве. Если у вас есть претензии, обратитесь к моему адвокату. Его телефон вам известен.

Остап взял стакан Карпа и сделал глоток.

– М-м-м, недурственный вискарик попиваешь. И, к слову, мне не хочется общаться с твоим адвокатом. Педераст он, хотя бы потому, что защищает таких, как ты. А граждан нетрадиционной ориентации я, в отличие от тебя, не люблю. И тебе, в твоем-то окружении, не советую. Уважение потеряешь!

Карп слегка наклонился в сторону Остапа и процедил:

– Попутал, краснопузый? Ты в натуре думал, что придешь сюда и устроишь мне допрос? Я не твой стукачок, козлик, и я тебе не рад! Одно мое слово – и ты… Но я сегодня добрый, хоть ты и обосрал мне настроение. Вали, и петушка своего захвати, который трется у бара.

Остап поднялся и постучал пальцем по стакану с виски.

– Я заберу. Ты после меня пить не станешь.

Остап развернулся и направился к бару, распихивая людей, дергавшихся на танцполе. Он взгромоздился на стул у стойки и опрокинул в себя содержимое стакана.

– Ну? – спросил его Ассин.

– Михайлов – на его совести, – Остап поставил стакан на стойку и крикнул бармену. – Виски!

– А остальные?

– Вроде нет. Этот скот бесится, когда на него вешают что-то чужое. Гордость у подонка своеобразная.

Остап поднял вверх пустой стакан и крикнул бармену: «Пустой!». Бармен, наконец, заметил его, кивнул и двинулся к нему. Потом наклонился, а когда вынырнул из-за стойки, вместо бутылки сжимал в руке дробовик, направляя его на вход в клуб. Остап резко развернулся.

У входа происходило что-то странное. Из раскрытых дверей в ярко освещенном кубрике, за которыми виднелись лежащие тела охранников, в сумрак ныряли бронированные фигуры. Остап упал на пол, механически отметив, что в клуб ворвалось не менее десятка боевиков, и бармен будет большим дураком, если в них шмальнет. Рядом опустился Ассин.

– Что за херня? – спросил он.

– Вызывай спецназ! – бросил Остап и пополз было в сторону столиков, как вдруг над ним бабахнуло. Бармен оказался дураком.

Прорубая в толпе просеку, танцпол прошила очередь. Потом вспышки выстрелов переместились. У столика, где Остап оставил Карпа, завязалась ожесточенная перестрелка. Оборвался на полутоне танцевальный бит. За стойкой бара хрипел бармен, не успевший вовремя нырнуть вниз. Рядом с Остапом упала девица в ярком макияже. Ее короткое светлое платье окрашивалось в красный цвет. Девица что-то шептала, и Остап придвинулся к ней ближе, чтобы расслышать.

– Больно, мама… Больно…

Остап закрыл ей стекленеющие глаза.

Он смотрел в глаза женщины, которая называла себя его матерью. Когда их подернула пелена, он вытащил из ее груди нож, аккуратно обтер лезвие и бросил в мойку. Женщина разглядела в нем перемены. Как, если внешне он оставался ее сыном? Что выдало в нем чужака?

– Прости меня, – сказал он, удивляясь своему спокойствию. – Ты ни в чем не виновата. Ты ответила за мою ошибку, но исправить иначе я ее не могу.

Он нашел в кладовке полиэтиленовую пленку, обмотал труп и отволок его в подвал, где запихнул в печь и зажег огонь. Все это он сделал механически, отстраненно, будто наблюдая за собой со стороны. Он помнил, что еще недавно, в прошлой жизни, никогда бы не решился на такое. Переход что-то в нем изменил. Вот только что?

Пим-пам! Пим-пам! Сигнал вызова. Он прошел в гостиную, где приметил домашний терминал, и нажал на кнопку ответа.

– Алло?

– Привет, сын, – на экране появился дородный мужчина в классическом костюме. – Позови маму.