9 дней падения - страница 12

На лице лейтенанту Суринова ясно отражалась сдерживаемая ярость, хотя он и ничего не мог сделать. Что это был за полковник? Он никогда не видел его на этой линии ранее и вообще не слышал, чтобы полковник НКВД мог вести себя подобным образом.

Когда переселение было завершено, Федоров вернулся к Суринову с очевидно угрожающим видом:

— Я вижу, что в вашем вагоне не осталось места. Все места заняты, так что вам и вашим людям придется ехать в локомотиве или в тендере. Понятно? Не беспокойтесь об этих людях, проводники с ними управятся[13]. Они останутся там до тех пор, пока вы не доберетесь до места назначения, и к ним следует относиться с уважением. — Он говорил громко, чтобы все в обоих вагонах это слышали.

— Дальше… Мои люди вернут вам оружие, но без штыков. Это люди, а не скот, чтобы вы погоняли их острыми палками. Что с ними будет в Хабаровске, зависит от коменданта лагеря, но пока они следуют на восток, за них отвечаете вы. Я насчитал здесь сто восемьдесят три человека и ваша задача доставить их в целости и сохранности. Упаси вас бог[14], если хоть кто-то еще умрет прежде, чем поезд прибудет в Хабаровск. И оставьте в покое девушек! Они тоже чьи-то дочери. Вам ясно?

Суринов был явно недоволен, но не пытался возражать. Его глаза сузились, лицо покраснело от возмущения и унижения. Федоров понимал, что поменять его нрав будет не так просто и опасался, что как только поезд прибудет на следующую станцию, он не только вернет все, как было, но и попытается выместить злобу на этих людях. Он решил, что следует сделать свои приказы более категоричными.

— Я ничего не прошу, лейтенант. Вы получили приказы и вам лучше их выполнить. Когда я вернусь, я наведу справки. Я записал ваше имя, лейтенант Микаэл Суринов. Если я узнаю, что вы взялись за старое и с этими людьми снова начали плохо обращаться, я могу вас заверить, что вам предстоит долгая и увлекательная разъяснительная беседа с товарищем сержантом. Если же я узнаю, что мои приказы не были выполнены… Я надеюсь, вам понравится ваша поездка на поезде, лейтенант. Потому что она станет для вас последней.

Он сильно ткнул лейтенанта пальцем в грудь, где, как было принято считать, находилась человеческая душа, развернулся и пошел прочь. Вернувшись в свой поезд, уже готовившийся отбыть, он ощутил слабое чувство удовлетворения.

Когда поезд тронулся, Федоров оглянулся в последний раз и увидел, как другое эшелон медленно направился на восток. Он понимал, что не мог встревать во все, что ему на нравилось на своем пути, и что вперед этих несчастных ждали суровость и жестокость, но не сегодня. Его вмешательство было лишь небольшим проявлением сострадания в море горя и войны, но сегодня этого было достаточно, и лишь это имело значение.

Он расположился в купе. Provodnits в форме начали проводить проверку вагонов. Он видел и слышал все из окна вагона, и когда Федоров встретился с ним взглядом, он увидел проблеск симпатии так, где ранее были лишь настороженность и страх.

Дальше будет хуже, подумал Федоров. Поезд медленно приближался к зоне военных действий, и ему предстояло увидеть больше проявлений военной активности и намного больше человеческого горя. Добраться до Кизляра будет тоже нелегко, когда они покинут магистраль в Омске. Впереди их ждали еще больше опасностей. И дело было не в километрах, отделяющих их от места назначения, а в десятилетиях, отделяющих их от того времени, из которого они прибыли. Чтобы добиться успеха, им предстояло завершить этот опасный путь, найти Орлова и благополучно доставить его на побережье Каспийского моря, в надежде, что прибудут спасатели, которые доставят их домой. Если им это не удастся… Он не мог увидеть что-либо во тьме. Они должны были выполнить свое задание, спасатели Вольского должны были найти их. Весь мир зависел от этого.

Он очнулся от беспокойного сна с этой мыслью — весь мир зависел от него — но затем раздался звук, от которого кровь застыла в жилах. Он сел в темноте, пытаясь проморгаться, сосредотачивая внимание на звуке, похожем на далекую артиллерийскую канонаду, на долгий, низкий, угрожающий раскат грома, на невероятно далекое, странное эхо чего-то огромного и ужасного. Что же это было? Он изо всех сил пытался вспомнить, где он. Долгий путь по железной дороге через сибирские пустоши… Иланский… Гостиница…