900 дней в тылу врага - страница 12
Мы понимали, что немцы так не оставят этого дела и постараются напасть на наш след. Так и есть. В небо взвились красные ракеты. Отрывисто заработал пулемет…
Несколько дней спустя разведчики Литвиненко принесли нам данные о результатах диверсии. Мы узнали, почему не попал в нашу ловушку пассажирский поезд. Оказывается, в ту ночь по станциям был дан приказ немецкого командования — незамедлительно пропустить специальную бронедрезину с вагоном, в котором ехали пятьдесят гитлеровских офицеров. Во время крушения больше половины их было убито и ранено.
В тот же рейд мы взорвали мост через реку Великую и устроили там засаду. Засада, правда, не удалась: к мосту подошли два танка.
Литвиненко, узнав о наших делах, специально приехал в Кряковку поздравить нас с боевым успехом.
— Молодцы, — сказал он. — Будьте, товарищи, и впредь смелыми бойцами, громите фашистов, помогайте пашей Красной Армии.
Ночью мы вместе с отрядом Литвиненко нагрянули в бывший совхоз «Поддубье». Здесь гитлеровцы сосредоточили большое количество лошадей, скота и птицы для снабжения своей армии. Немцев там не было, а их прислужники — управляющий и несколько полицейских — не оказали нам никакого сопротивления. Мы их забрали с собой, чтобы осудить, а лошадей, скот и птицу раздали местному населению.
Февраль был на исходе. Все ярче светило солнце, все больше грело оно остуженную зимними ветрами землю.
С приходом весны оттаивали, становились мягче и сердца людей. И несмотря на то, что кругом были враги и было неизвестно, сколько еще продлится война, — все становились добрее, чаще улыбались, старались сделать друг другу приятное.
В такие дни вспоминалось, мирное время, девчата, с которыми вместе учились, дружили, в которых молча влюблялись…
Я тоже не раз вспоминал одноклассницу, белокурую девушку с косичками. Перед самой войной я учил ее кататься на велосипеде.
И вот теперь все чаще вставал передо мной ее образ, ее улыбка, слышался ее голос, слова песни, которую она пела:
Как бы хотелось вернуть довоенное время!
Почти всю зиму вместе с отрядом Литвиненко мы пробыли в тылу врага. Громили немцев, уничтожали полицейских, бургомистров и других предателей.
Многому научил нас храбрый командир.
Срок нашего задания подходил к концу. Мы раздали последние листовки, запрягли лошадей и, простившись с боевыми товарищами, направились к линии фронта.
Покидая Кряковку, я не думал, что нам придется в две последующие военные зимы вновь побывать здесь. Но об этом рассказ пойдет ниже.
Следуя в советский тыл, мы задались целью вывести к своим побольше окруженцев, которые укрывались в лесах и деревнях. Разрозненные, они не знали, что предпринять, с чего начать борьбу с немецко-фашистскими захватчиками.
За неделю нам удалось встретить семнадцать командиров Красной Армии. Среди них были танкисты, артиллеристы, летчики.
Сначала они относились к нам, юнцам, с недоверием. Но ледок недоверия скоро растаял.
На одной из стоянок, когда мы вновь пересекли линию Новосокольники — Дно, в деревню неожиданно прикатили три эсэсовца. Наши ребята сидели на завалинке и преспокойно курили, наслаждаясь коротким отдыхом. Вдруг прямо к избе мчатся сани с тремя гитлеровцами. Владимир Баранов бросается к взмыленной лошади и хватает под уздцы. Остальные подбегают с карабинами. Ошарашенные гитлеровцы таращат глаза и неохотно поднимают руки. На шапках у них эмблема карателей — белые кости и череп. Оказывается, в соседнюю деревню прибыла рота эсэсовцев. Немцы и не предполагали, что здесь могут находиться партизаны.
Пока мы приводили в исполнение приговор, часовой увидел, как из соседней деревни выехало человек тридцать фашистов. Схватив лыжи, мы бросились им наперерез.
Фашисты заметили нас и стали на ходу отстреливаться. Мы залегли и открыли прицельный огонь. Еще восемь врагов нашли смерть на снежном поле.
В деревне, где только что побывали эсэсовцы, нас окружила толпа взволнованных людей. Перебивая друг друга, крестьяне рассказывали, как каратели загнали их в сарай и готовились сжечь. Только близкие выстрелы партизан помешали совершить им черное дело. Жители деревни плача благодарили нас за спасение.