999999999 маны. Том 3 - страница 13

В какой-то момент я забежал за угол, к выходу, в надежде, что дальше будет не так жарко. Вот только это было тщетно — очевидно, что масштаб возгорания был несколько больше, чем я себе представлял изначально. Длинный коридор с целым рядом дверей пылал даже сильнее, чем телестудия и хотя здесь было поменьше дыма, обжигающий жар мешал дышать не менее эффективно. Я бежал вперед, стараясь перепрыгивать через горящий ковралин, что получалось через раз.

Не знаю, в какой именно момент моя одежда загорелась, однако, стоит полагать, произошло это довольно быстро. Я мчался вперед, понимая, что мои ноги обжигает пламя и старался не обращать на это внимания. Зря. Совсем скоро начала гореть кожа и от резкой боли я упал вниз, огонь в мгновение перекинулся на мои волосы, затем лицо… и я начал с криками барахтаться по полу, разгораясь еще сильнее.

Так я умер в этой телестудии в четвертый раз.

Кажется, очнулся я уже обгоревшим. Любое движение тут же отзывалось резкой болью, но опций у меня было немного. Кое-как приподнявшись, обжигаемый языками пламени, я зашагал вперед по коридору. В нос ударил запах жареного мяса и меня чуть не вывернуло, когда я осознал, что запах исходит от меня.

Не знаю сколько мне удалось пройти в таком состоянии. Со стороны, наверное, выглядело жутко. В какой-то момент огонь, казалось, сжег нервные окончания на моей коже и в каком-то извращенном смысле стало немного легче. Я велел телу идти — и оно шло, подчиняясь моим командам. Ни больше. Ни меньше.

Увы, длилось это недолго. Я преодолел с десяток метров, перевалился через упавшую на проход балку и рухнул на пол.

Так я умер в этой телестудии в пятый раз. После него считать я перестал.

Спустя пару смертей и воскрешений в почти сгоревшем состоянии, дорога до лестницы начала даваться немного легче. Возможно, я преодолел самые жаркие участки коридора, возможно, просто немного привык к адской боли, как бы парадоксально это не звучало… возможно, просто смирился с тем, что эта пытка с облезающей кожей при каждом воскрешении будет длиться тем дольше, чем дольше я буду выбираться из этой проклятой башни. Хотя, если честно, мне казалось, что она никогда не закончится — и на самом деле я нахожусь в аду. Но все же, я шел. Тело подчинялось моей воле.

Самым большим кошмаром было синее небо, что виднелось за окнами расположившимися вдоль коридора. Мне хотелось просто выпрыгнуть и в считанные мгновения закончить эту пытку, однако в то же время я понимал, что никак не смогу их разбить. Вид на ночной город в этот раз казался мне личной издевкой от судьбы.

Страшно представить, сколько заняла дорога до лестницы в таком виде. Не думаю, что больше десяти минут. Вот правда мне они казались плюс-минус вечностью. Мысли в таком состоянии представляли собой лишь животный поток образов, каждый из которых кричал мне о спасении из этой башни.

Ввалившись в раскаленную дверь, ведущую к коридору с лифтами, я упал на пол, полностью обгоревший. По сравнению с телестудией здесь было даже холодно, хотя пожар прошелся и по этому фойе. Силы оставались только на то, чтобы ползти. В этой комнате не было ничего, что бы облегчило мои страдания, а возвращаться в огонь, надеясь на то, что за время восстановления я снова не обгорю мне не хотелось.

Я медленно поволок своё больше напоминающее уголь тело по коридору к лестнице, молясь о том, чтобы в её центре был пролет в который мне удалось бы сброситься и восстановиться уже где-то пониже.

Впрочем, на свою удачу мне уже давно пора было бы перестать рассчитывать. Толкнув дверь, я убедился в том, что пролет хоть и был, но мне бы при всем желании не удалось в него протиснуться. Взвыв, я пополз вниз.

Судя по всему, горел не только этаж с телестудией. Это снимало все сомнения о том, что башню подожгли специально. Я пополз вниз и преодолел… максимум этажей пять, когда осознал что меня в очередной раз покидают последние силы. Позади меня оставалась довольно мерзкая картина… кровавый след вперемешку с кусками обгоревшей кожи широкой полосой тянулся по серым ступенькам вслед за мной.

По ступеньке сползая вниз, я добрался до пролета на одном из этажей где и остановился. Ноги больше меня не слушались. Я медленно потянулся едва двигающейся рукой к желтому поручню и впервые осознал что вообще творится с моим телом. Кожи на руке не было от слова совсем, я видел свои сухожилия и подгоревшие мышцы, охватывающие черные кости. Рука безжизнено рухнула вниз, так и не дотянувшись до перекладины, оставляя меня в луже собственной крови на ступеньках.