А что потом ? - страница 2

Смотрю в зеркало на морщинки, образовавшиеся вокруг рта и глаз. Раньше я как-то упускала это, но теперь они похожи на мигающие огоньки. Интересно, когда это произошло? Когда у меня украли мою молодость? Это случилось, когда Кристоферу исполнилось десять или когда я впервые увидела внука? Неужели сегодня только первый день, когда я их заметила? Этим утром, когда смотрелась в зеркало, я их не видела, но они были там. Верно? Просто до сегодняшнего дня я их не замечала. Я даже не была обеспокоена возрастающим числом седых прядей, которых за годы скопилось немало. Почему я вообще должна беспокоиться о таких простых вещах, если есть столько всего, о чём нужно сожалеть?

Я всегда знала, что жизнь — ценная штука. Ты осознаёшь это, когда понимаешь, что никогда не сможешь управлять ей, что не в состоянии сделать то единственное, для чего, как ты веришь, ты была отправлена на планету — осуществить данное Богом право женщины рожать детей. Мне пришлось понять, что плодородие — это подарок, а не право, даже если я была немного обижена. Осознание того, насколько ценна жизнь, стало ещё отчётливее, когда я услышала: «У вас третья стадия рака груди». Старость, жизнь — это благо, а не то, из-за чего нужно переживать. Когда я смогла сказать: «Я поборола рак», то перестала волноваться о незначительных вещах. Если я смогла победить рак, то смогу победить всё остальное. Просыпаться утром и дышать стало настолько желанным событием, чем можно себе представить.

Так что неудивительно, почему из всех дней именно сегодня я замечаю вещи, которые меня раньше не волновали, но сегодня они значат все.

Хотелось бы мне просто драматизировать, но без колебаний могу сказать, что сейчас жизнь не кажется такой важной, как это было когда-то. Эти увеличивающиеся с каждым годом цифры кажутся не столько честью, сколько наказанием, жестокой шуткой, в которой я не участвую.

Как ещё я могла это воспринимать?

Мой муж, мой дорогой муж, которого я любила больше всего на свете, всегда заставлял меня чувствовать себя прекрасной. Когда я сказала про морщины, он ответил, что у меня живая мимика и даже больше: он заявил, что они сделали меня красивее, чем в нашу первую встречу. И я поверила.

Я верила, потому что он — мой лучший друг, мой напарник, мой личный супергерой… или вчера был таковым. Сегодня он мой собственноручно созданный злодей. Тот, кто знает мои слабости, знает меня лучше, чем кто-либо в мире. Я делилась с ним самыми сокровенными секретами. Он был моей соломинкой, когда мир начинал уходить из-под ног, по крайней мере, я так считала. Может, он им не был или был им некоторое время, а возможно, всё это был маскарад.

Возможно, я просто была самонадеянной дурой. Потому что до сегодняшнего дня я не понимала, почему женщины, с которыми я выросла, с каждым годом всё больше стеснялись своей внешности. Потому что я знала, осознавала всё: они вышли замуж не за тех мужчин. Я думала, что, если ты выходишь замуж за своего суженого, партнёра по жизни, он будет ценить то, какая ты сейчас, и то, какой ты стала. Мой муж, мой лучший друг, сказал мне об этом, и я как влюблённая дура больше никогда в этом не сомневалась — до сегодняшнего дня.

Потому что сегодня — день, когда я осознала, что мой муж, мой лучший друг, мужчина, ради которого я перевернула свой мир с ног на голову, которому я подарила свою молодость, свои лучшие дни, всю себя, не только спал с лучшей подругой сына, но и заделал ей ребёнка. Ещё вчера я считала её — двадцатисемилетнюю девушку без каких-либо морщин, которые появились вокруг глаз, — дочерью. Но теперь я знаю её как любовницу моего мужа.

Итак, сегодня я смотрю в зеркало и вижу каждую мелочь, которая отличает меня от девушки, в которую он влюбился и с которой он мне изменил. Сегодня я задаюсь вопросом о том, сколько раз, стоя перед этим зеркалом, собиралась с силами, чтобы встречать новый день с улыбкой, и борюсь с плотоядным монстром внутри, чтобы сделать его жизнь легче. Сегодня всё кажется бессмысленным и жалким. Если бы я только сдалась, когда смерть тогда пришла ко мне, я бы не переживала нынешнюю боль — судьбу похуже смерти. Ненавижу думать так! Ненавижу такие мысли, но они честные и, похоже, теперь более реальные, чем что-либо другое. Вернее любви, более честные, чем прощение, и правдивее, чем последние двадцать пять лет того, что я считала нерушимым браком.