А Китеж всё-таки всплывёт! - страница 9

Сто грамм нектара засадил с утра,

Заел амврозией, лёг поперёк дивана.

С богинями всё то же, что вчера:

Венера ластится, но я хочу Диану.

В блокноте пять незавершённых строк,

В буфете три недо́питых бутылки,

А в холле приготовлен альпеншток,

Чтоб Троцким продырявливать затылки.

Но не сегодня: Дмитрий Ларин звал

К себе на бал, хоть к середине бала,

Но только чтоб Татьяну не смущал,

Как в прошлый раз, парижским секс-журналом.

Ещё Арины Родионовны внучок

Сказал, что гриб выходит на опушки…

И всё же – пять незавершённых строк,

И всё ж – пора заканчивать «Частушки».

Тем более, что был я приглашён

Их прочитать – и большей чести нету:

Омар Хайям и Франсуа Вийон

Приедут к нам на фестиваль поэтов.

…Нет, к чёрту! От Дианы SMS!

Я от волненья чуть не выронил мобильник:

«Твоя взяла. В меня вселился бес.

Готовь постель. И – водку в холодильник».

– Эх, погладить бы грудь напоследок,

Холодея, коснуться бедра, —

Бормочу, вырываясь из бреда,

И смеются мои доктора:

– Ну даёт! Полутруп с «Камасутрой»!

Ты смотри, не остыл до сих пор;

Ничего, околеет под утро,

Переедет любовничек в морг…

Перееду… Куда ж мне деваться;

По укромной дорожке в кустах

Вдоль жасмина, сирени, акаций

Повезёт санитар второпях.

Санитар! Задержись на минуту,

Сигаретку достань, затянись:

Мне сейчас – это лучше салюта —

Куст жасмина исполнит стриптиз.

Не спеши! Я остыну к рассвету,

Мне всего лишь секунда нужна,

Чтоб в распахнутом вырезе веток,

Словно грудь, колыхнулась луна.

Я и толком помереть не успел —

Санитарка на каталку кладёт

Обшмонала (здесь во всём беспредел),

Повезла меня ногами вперёд.

В морге чистенько, прохладно, светло,

Я глаза скосил, смотрю… Ни фига!

Ну не может быть, чтоб так повезло:

Вижу рядом своего я врага!

Он, подлец, уже обмыт и побрит,

Он уже в парадной форме, свинья.

Значит, он уже давно здесь лежит,

Значит, он загнулся раньше меня!

Стало весело мне и хорошо,

Ну, а спирту здесь полно – благодать.

Говорю врагу я: на посошок

Надо выпить, растуды твою мать!

Я смеюсь и говорю: наливай!

У него ж от страха зубы стучат.

Ну так, я на ПМЖ еду в рай,

А ему на ПМЖ ехать в ад.

Я завещаю вам – купите много водки,

Воды, вина (для трезвенников – сок),

Закуски всяческой, но только не селёдки —

При жизни я её терпеть не мог.

Да не забудьте, кстати, про салфетки,

Про штопор – без него нехорошо:

Припомните, как пробки мы нередко

Продавливали внутрь карандашом.

И не пугайтесь никаких конфликтов,

Коль вдруг заявится… Вы поняли меня?

Не грех тогда и в лоб спросить: а ты кто?

Пошёл к чертям! Тут не твоя родня.

И к полночи окончивши попойку,

Посуду вымывши в пристойной тишине,

Не расходитесь, а ложитесь в койки

И всласть натрахайтесь на память обо мне.

Мы с электрички на конечной станции сходим;

Сперва полкилометра по шоссе, потом по шпалам,

И вот он, железнодорожный мост,

Река, об имени которой умолчу,

За речкой – лес, я кланяюсь ему.

Вдоль полотна тропинка – и Врата.

Нет, не ворота и не вход, а именно – Врата

(Сказать «ворота в Рай», по-мойму неприлично).

Едва заметная тропинка в лес уходит,

Но это на обыденном, на плоском языке,

Ну, а вообще-то это Райские Врата.

Я б их нашёл с повязкой на глазах,

Сюда полвека мы входили много раз,

Осознавая каждый раз – священный миг,

Мы из обыденности здесь переступаем

Через порог невидимый туда,

Где всё иное, всё невероятно,

Волшебно всё. А если кратко – Рай.

…Забавно, как-то я разговорился

С одним шикарно разодетым господином,

И тот сказал, что, мол, недавно был в раю.

Я удивился. Он спросил высокомерно:

«Вы знаете ли, что такое рай?

Не знаете? Так знайте же – Европа.

И я в кафе над Средиземным морем,

Бутылка кьянти, пицца, ну, и телефон,

Он зазвонит сейчас, и жгучая брюнетка

Мне скажет по-английски точный час

И номер комнаты в отеле, что для нас