А в доме кто-то есть, хоть никого нет дома (сборник) - страница 6

18 февраля 2013 года

Мой дядя самых честных правил…

А. С. Пушкин

Помню, пришел ко мне на прием мужичок лет пятидесяти. Не мужик, а именно – мужичок. Ростичком невелик. В потертых джинсах, пуховичке, на голове спортивная шапка «петушком», как у Юрия Семина[9], за спиной – рюкзачишко. Пре-жде чем зайти, он минут пять копошился за дверью и только потом постучал. Постучал и постучал. Ничего особенного. Правда, показалось, что удары пришлись не в одну точку, а были выложены в форме трапеции. Такое впечатление, что мужичок, перед тем как войти, только ему одному известным способом перекрестил дверь. Или я до того заскучал, что во всем ищу мотивационные знаки…

– Да, – громко сказал я, отложив свежий номер «Российской газеты».

Дверь приоткрылась. Точнее, мужичок сначала резко потянул дверь на себя. Затем, поняв, что ошибся с направлением, с силой толкнул ее в другую сторону. Идиот! С моей дверью лучше так не шутить. «Старушка» набрала в грудь воздуха, петли сжались, и на этом все. Дверь замерла, чуть приоткрыв свой беззубый рот.

– Извините, но у вас что-то с дверью, – растерянно сказал мужичок и начал судорожно дергать за ручку.

– А вы нежнее с ней. Вот так. Да-да. Вот видите. Все получилось.

– Да уж. Здравствуйте.

– Добрый день. Проходите, присаживайтесь.

– Спасибо.

Мужичок на секунду замялся. Показалось, он не мог определиться, на какой стул сесть. Если на правый – можно опереться о стенку и бросить рюкзак в ноги, на левый – разглядеть лежащие на столе газеты и журналы. В итоге любопытство ус-тупило комфорту.

– Перед тем как вы начнете, представлюсь. Адвокат Коньякин Дмитрий Владимирович. Специализируюсь на уголовных делах. Если интересует что-то конкретное, не стесняйтесь – спрашивайте.

Мужичок оживился.

– Вы случайно не бывший милиционер?

– Нет. А с чего вы взяли?

– Если из милиции, то я пойду к другому адвокату.

– Успокойтесь, я не милиционер.

– Тогда ладно.

– А чем вам милиция не угодила?

– Да сволочи они все. Взяточники и воры.

Чувствую, разговор намечается душевный.

– Как вас зовут?

– Валентин Петрович.

– Валентин Петрович, расскажите, что у вас случилось?

– Милицейский беспредел.

«Дядя, кому ты лапшу вешаешь? Сам же, небось, и виноват».

– Пожалуйста, рассказывайте. И желательно – все по порядку.

– Спасибо. Итак, в июле я поехал на рыбалку. Дома осталась племянница. Приезжаю через неделю – квартира опечатана. Что такое? Ничего понять не могу. Побежал к соседям. Узнаю, что мы их залили, а девочка – в психушке. С управдомом попали в квартиру. Там беспорядок. Пропали ценные вещи. Побежал в милицию. Написал заявление. Через две недели получил постановление. Пишут, что шланги в ванной перерезала племянница. Она же и вещи вынесла. Понимаете, что творят, сволочи?! Племянницу упрятали в психушку, а сами обворовали квартиру.

– Продолжайте.

– Да-да. Я – в прокуратуру. Написал жалобу. Постановление отменили, материалы направили на дополнительную проверку. Через месяц милиция выносит новое постановление об отказе в возбуждении дела. Пишет, что меня и племянницу не удалось опросить, так как мы отвечать на любые вопросы отказываемся. Видите, что делают. Они же прекрасно знали, что девочка в больнице. А меня они даже не вызывали. Вот скажите, что мне делать?