А я люблю хвосты - страница 16
Увы, видимость достоинства мне не дали сохранить, громко сказав в спину:
— Покидать пределы каюты строго запрещается, лишь в сопровождении…
Бросила на него волчий взгляд и поспешила скорее убраться.
Вот так и потекло время…
В столовой, при моём появлении, всегда становиться тихо, никто со мной не разговаривает, разве что Рим но увы, я с ним не говорила, стараясь, на сколько это возможно, не замечать его присутствия. Это по детски, но ничего поделать с этим, пока не хочу.
Тишина меня саму не напрягает, а вот кушать непонятно что, приходится под взглядом минимум двадцати человек, это немного неудобно. Особенно тяжело было первые дни, тогда они чут-ли в рот мне не заглядывали. Некоторые усмехались, другие хмыкали, третьи просто качали головой будто чему-то удивлялись, при этом не одобряя…
А что такого я сделала???Ем как все. Посуда, почти не отличается от нашей. Чего нибудь аморального, за собой не заметила, а спрашивать моего «конвоира» на данный момент, была ненамерена.
Только периодически, сама, краем глаза бросала взгляды на окружающих, мне было интересно, кого ещё увижу..
В основном тут были: «черти»; пять-шесть «етти», включая самого доктора; двое «с яркой внешностью», они всегда обедали отдельно за столом;и только один, непонятно кто, похожий на хомяка, только огромного роста и такой же круглый, с щеками, разве что шерсти не хватает.
Меня во всю распирало расспросить но, у нас на Земле есть негласное правило: «Не хочешь отвечать на вопросы, не задавай их другим». Видимо здесь ему тоже следовали.
Если не считать моего «заточения» и всеобщего молчания то, ко мне относились достаточно хорошо, никто не пытал, опыты не ставил. Ощущала себя скорее как нежданный и нежеланный гость, наверняка так и было.
Сегодняшний завтрак, состоял с какой-то каши, вся зелённая, цвета «детской неожиданности». За две недели, которые я здесь питалась, такого ещё не подавали. Судя как расцвели лица окружающих и с каким аппетитом они всё это наминали, это был какой-то деликатес.
Я конечно не привереда но, взяла ложку с некоторой опаской, попробовала, а так ничего кашка, по вкусу она была похожа на смесь чечевицы с томатной пастой.
Больше всего, я боялась реакции моего организма, на новый вид продукта, поэтому съела немного, чтобы желудок адаптировался.
Ведь в первые дни, по ночам я мучалась лёгкой диареей, от некоторых слегка подташнивало, приходилось в экстремальных и экстренных условиях приобщаться к ихнему рациону. Голод не тётка, да и жить-то хочеться, а специального питания мне никто предлагать не собирался, да и врядли у них есть наша земная пища.
Только я собралась взять их енергетический напиток, как моё тело пронзила резкая боль, заставившая меня крепко ухватится за край столешницы и нагнувшись простонать…
На следующий день, сообщив, что подопечная проснулась, Джарим привёл её ко мне.
Как только за первым пилотом закрылась дверь, мою каюту окутал запах страха. Этот запах очень не понравился но, был очень кстати, для того, что было на повестке дня.
Допрашивать легче всего, когда эмоции переполняют и нет времени для того чтобы придумать правдоподобную легенду, даже если это удаётс, я всё равно начинаешь путаться в своих показаниях.
Моя задача, довести до подобного состояния допрашиваемого, а потом внимательно проследить за запахом который тот издает, запах вранья очень спецефический. У каждой расы свой но, его ни с чем не перепутать. Те, кто учится в военных академиях, умеют это уже на втором курсе. Именно за наши физиологические особенности такие как: чувствительные слух и обоняние, высокую переносимость боли и регенерацию, не говоря уже о силе, аситины считались лучшими воинами.
Но лидерство в союзе нам обеспечило не это, а высокая квалификация каждого служащего.
В военных академиях учились не только мы но, и другие представители союза. Все были асами своего дела.
Но, благодаря высоким адаптивным способеностям, с аситинов требовали намного больше чем от других. Был жесточайший отбор, из академии, каждый поступивший выходил: или выпускником или на каталке, не смотря на развитую медицину, многие после этого, физически восстанавливались годами, психологически, бывало никогда. Были случаи, смертельного исхода, это уже последние курсы, практика. Поэтому мы были универсальным оружием, солдатами, сами по себе.