Абхазская повесть - страница 4
- Тридцатый год был годом напряженной работы небольшого коллектива чекистов Абхазии. Уже осенью мы имели более точные данные о составе банды, мы знали некоторые «почтовые ящики» и каналы поступления оружия и боеприпасов. Наконец, мы знали пути утечки совершенно секретных сведений политического, военного и экономического характера. Мы знали многое, но все это пока не давало нам возможности нанести удар.
Начальник управления подошел к огромному окну. Отсюда виднелась площадь с давно бездействующим фонтаном, из которого когда-то московские водовозы набирали воду, красно-кирпичная стена Китай-города с большой, потемневшей от времени и непогоды иконой на воротах. Широкий людской поток выливался из ворот и растекался, мешаясь с бесчисленными извозчиками и ломовыми, в сторону Ильинки и вниз к Театральной площади. Изредка, оставляя за собой синие дымки, мелькали автомобили, но они терялись в массе людей, лошадей и повозок.
Все это было давно знакомо. Березовский смотрел на площадь, но мысли его блуждали далеко. Почему-то вдруг ему вспомнился случай, раз и навсегда положивший конец сомнениям, где он нужней.
Шел восемнадцатый год. Савинковские террористы в Петрограде убили Володарского, в июле произошло убийство германского посла графа Мирбаха. Особенно тяжелым был август. На севере, в Архангельске, с моря высадились англичане. Через два дня на юге английские «томми» заняли Баку. Еще через несколько дней стало известно о захвате Владивостока. Сибирь находилась в руках колчаковцев. Украина горела под пятой Краснова и Скоропадского. На западе бряцали оружием германские полки… Английский разведчик Сидней Рейли со своим дружком Джорджем Хиллом в Москве готовил убийство Ленина. Тридцатого августа в Петрограде убили Урицкого. Дзержинский с группой чекистов бросился в Питер. Но там его нагнало сообщение о покушении на Ленина. Ночью он выехал обратно в Москву. Березовский был с ним.
- Ты думаешь, там легче? - нахмурившись, спросил его Дзержинский, когда Березовский попросил направить его на фронт.
- Легче! - убежденно ответил он. - Там знаешь, где враг.
- Значит, ищешь, где спокойнее? - прищурился Дзержинский. Березовский опустил голову. - Партия знает, где ты нужней! Я не слышал твоей просьбы. Иди!
Березовский навсегда запомнил эти слова.
Казалось, он забыл о сидящих за его спиной - спокойном и неторопливом Обловацком, подвижном и задиристом Строгове - людях, которых он посылает в далекую, не всем хорошо знакомую пограничную республику, и о своем помощнике Бахметьеве. «Что это… старость? С чего это я вдруг ударился в воспоминания?» - спохватился Березовский. Он улыбнулся и снова заговорил спокойно и четко:
- Анализируя все известное нам, чувствовали, что дело обстоит значительно серьезнее, чем предполагали вначале. Но многое еще основывалось на интуиции - фактов не хватало.
В результате кропотливой работы мы установили, что связь между бандой и ее зарубежными хозяевами поддерживали подводные лодки, а также многочисленные, безобидные на вид турецкие фелюги, курсировавшие вдоль побережья. Ведь лесистые бухты, расположенные на побережье селения, монастыри и развалины древних замков исключительно удобны для встреч, снабжения оружием и боеприпасами, передачи сведений.
И вот в разгаре этой работы Дробышев, по тем сведениям, которыми я располагаю, попадает в ловушку, как мальчишка, губит своего спутника и, возможно, себя!
Березовский смял папиросу.
- Разрешите, Василий Николаевич, - поднялся Обловацкий.
- Пожалуйста, Сергей Яковлевич, - сказал Березовский и жестом предложил ему сесть.
- Жив ли Дробышев?
- Последнее сообщение из Сухума поступило в четыре часа. Сейчас, - он посмотрел на часы, - одиннадцать. Семь часов назад он был жив, но без сознания. Положение его тяжелое.
Начальник управления нажал кнопку настольного звонка.
- Свяжитесь с Сухумом, узнайте, как состояние Дробышева, - сказал он появившемуся в дверях секретарю.
- Где и как произошла стычка? - встав, спросил Строгов.
- Еще не все ясно. По имеющимся у нас сведениям, шестого февраля вечером Дробышев с оперативником милиции Зарандия выехал в небольшое селение Мерхеули. - Он снова подошел к карте и показал: - Это в двадцати километрах от Сухума в сторону Клухорского перевала. По словам хозяина дома, у которого ночевал Дробышев, некоего Квициния, ночью к ним постучался неизвестный. Лицо его было закрыто башлыком. Переводчиком был Зарандия, который знал этого человека. После беседы, продолжавшейся около часа, посетитель ушел. Перед рассветом Дробышев с Зарандия ушли в небольшое горное селение Бак-Марань, расположенное в двух-трех километрах на северо-запад. Часа через два в Бак-Марани послышалась стрельба.