Абрикосовая косточка / Назову тебя Юркой! - страница 46

— Хочешь, куда-нибудь поедем на воскресенье? — Костя отгадал мои мысли. Это очень здорово, когда человек угадывает твои мысли. Становится очень тепло на душе.

— Куда?

— В профкоме есть туристские путевки. Сядем на пароход в субботу вечером. Целый день будем на острове Валаам, а в понедельник чуть свет вернёмся в Ленинград.

— А что это за остров? Наподобие Эльдорадо?.. Он необитаем?..

— Неужели ни разу не слышала? Надо знать. Ещё есть на Онеге Кижи. Изумительное по красоте место. Люди едут на юг отдыхать… И не понимают, что красота рядом. У меня знакомые ребята прошли на лодке весь путь «из варяг в греки». Только так и нужно отдыхать, тогда по-настоящему будешь любить землю.

Мы гуляли около памятника «Стерегущему»…

Посмотрели, как строится метро. За забором шумели подъёмники, вереницей подходили самосвалы, где-то под землёй слышались удары, точно стучалось сердце. Как моё…

— Когда с тобой, я чувствую ветер, ветки на деревьях… — сказал Костя.

Я промолчала… Было такое состояние, когда чувствуешь себя Костей, и вроде нет тебя, и не было сил бороться с собой, и не хотелось бороться, хотелось только, чтоб Костя всё время был рядом. Мы подружились давно… Он — японист, занимается в аспирантуре. Я приехала в Ленинград поступать в медицинский институт. С детства мечтала стать врачом. И провалилась на вступительных. К матери побоялась вернуться — не хотелось слушать, что у меня получается всё не как у людей. Год работала санитаркой в больнице. С больными ничего, а как попала в прозекторскую, поняла, что никогда не смогу привыкнуть к запаху формалина… Страшно было. Уволилась с работы…

С Костей встретилась в Доме журналистов на концерте. В антракте Костя водил по этажам группу японцев. Очень удивило, что русский человек свободно говорит по-японски. Оказывается, Костя много лет изучал этот язык. Работал в торгпредстве, был на острове Хоккайдо. Костя любил Дальний Восток. Он часами мог рассказывать о японском театре, живописи, рассказывал о Корее, об уссурийской тайге, необыкновенном растении лимоннике, искренне восхищался Палладием — первым составителем русско-китайского словаря, сравнивая его с Далем.

И я пошла в университет, подала заявление на восточный факультет. Костя помог готовиться к экзаменам.

Потом я узнала, что у него не ладится с женой… Он ничего не скрывал. Не обманывал. Мы ведь были просто друзья, настоящие друзья. Не знаю, что давала ему моя дружба. Он говорил, что, когда рядом есть человек, который в тебя верит, жизнь приобретает смысл. А потом вдруг я заметила, что у него очень красивые руки…

У меня в жизни был только один авторитет — отец. И вдруг я поняла, что слова, брошенные Костей вскользь, стали для меня значительно больше, чем даже советы отца.

— Так брать путевки? — спросил Костя.

— Поедем! — ответила я. — Имею я право на отдых?

Костя поцеловал меня.

Сегодня уходят «Алтай», «Попов» и «Шевченко» через интервалы в тридцать минут. На пристани бегают толпы туристов, встречаются знакомые, желательные и нежелательные, кто-то передумал в последнюю минуту ехать… Обычная сутолока перронов. Тут же группа «диких» пассажиров, пристают: «Нет лишней путёвочки?»

Путёвки дешёвые. С питанием, с постелью — тридцать-сорок рублей, каюта люкс — пятьдесят. Платить-то надо одну треть — остальное заплачено профсоюзом. Два парня решили спекульнуть: в стороне от профсоюзной массы просят за путевки номинальную цену. Одного я знаю: Женька, кончил в том году Штиглица, вечно отирается на Невском, корчит из себя непризнанного художника. У него явно «коммерческая жилка». И талант, наверное, есть… Он считает себя абстракционистом, пишет «картины»: «Мыс лазури» — голубые пятна с красным, «Космическое рвенье» — тёмно-красный тон с жёлтыми пятнами… У него вечные неприятности из-за «таланта». Ещё на втором курсе его побили прямо в зале Эрмитажа на выставке Пикассо. Он чего-то стал проповедовать, рядом стоял школьник. Школьник слушал, слушал да вдруг как заорёт: «Стиляга!» Женька ему по шее… Другие посетители Женьке по шее. На танцах Женька гордился синяком. Он мне показался интересным. Я даже ходила к нему на свидание — на тот же самый Невский. Меня удивило, откуда у него деньги? Приглашает в «Восточный», а нигде ещё не работает. Секрет оказался простой: у них что-то наподобие кустарной мастерской по изготовлению брошек из дерева.