AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла - страница 14

Молодой Бон Скотт восхищался как признанными гениями, такими как Чак Берри, Литл Ричард и Элвис, так и местными австралийскими рокерами, к примеру Джонни О’Кифом. Его композицию Wild One Бон напевал в душе (позже на эту песню в различных вариациях сделают кавер-версии Джерри Ли Льюис, Игги Поп, Лу Рид и многие другие). Бон вспоминал, как Иза просила его замолчать: «Моя мама говорила: “Рон, если ты не хочешь петь нормальные песни, помолчи! Не пой этот рок-н-ролльный мусор”».

Потом были девушки, которые отлично вписывались в его представление о жизни в стиле настоящего рок-н-ролла. Брат Бона Граем вспоминал: «Ему нравилось внимание девчонок. Однажды о нем написали в газете, где на фото он был в шотландской одежде, а рядом стояли две высокие танцовщицы примерно такого же возраста, как он, двенадцати или тринадцати лет. Он буквально расплывался в улыбке».

Однако вместе с рок-н-роллом и девушками пришли сигареты и алкоголь, а позже, когда Бон уже повзрослел, – порошок и марихуана. С такими увлечениями он вписывался в местную тусовку – уличные банды подростков, которым нравилось драться, драться и еще раз драться.

Бон общался с парнями постарше, завоевав их признание курением, потасовками и тусовками с девушками. К тому моменту, когда ему исполнилось 15 лет, у него уже была своя собственная банда, в которую входили он и его лучшие друзья Терри и Моэ. Бон был лидером, потому что мог уложить любого, кто бы встал у него на пути, одним ударом.

Наличие «своей банды» помогало ему получить серьезное уважение не только как к музыканту. Это выходило за рамки школьных уроков. В 1961 году, как только стало официально разрешено, Бон покинул школу и устроился на ферму водителем трактора. Но он бросил это дело, когда Терри предложил ему устроиться на корабль ловить раков. Бону казалось, что он совершает храбрый поступок, но вскоре фантазия была разрушена. Морскому рыбаку приходилось много работать, вставать и выходить на палубу еще затемно и не возвращаться, пока руки не отваливались и ноги не переставали держать тело. Единственным плюсом всей этой затеи стало то, что Бон проколол ухо; в то время это была диковинная для молодых парней вещь, если они не были моряками.

Молодому Бону было все равно, чем он занимается, если к концу каждой недели он получал несколько долларов, а работа не сильно отвлекала его от настоящей миссии – быть рокером.

Одной из девушек Бона была Маурин Хендерсон, сестра его приятеля Терри. По выходным они с Боном любили принарядиться и отправиться танцевать рок-н-ролл и джайв. Иногда они ходили в кино, где смотрели рокерские фильмы, такие как The Girl Can’t help It или Jailhouse Rock.

У Бона были все регалии «плохого парня», потому что в то время ты был либо рокером, либо щеголем. Бон ходил с длинными волосами, уложенными с Brylcreem, в черной кожаной куртке и узких джинсах и вроде бы точно не был рокером. Кроме того, щеголи слушали похожую музыку, правда, Бон и его приятели тогда слушали только Элвиса и Литла Ричарда, а щеголи предпочитали Бадди Холли и The Everly Brothers, которых Бон считал «девчачьими». Парни-щеголи даже одевались как девушки, ходили в элегантных кардиганах, широких брюках, правда, с короткими стрижками. Бон бы умер, если бы его приняли за щеголя.

Как только Бон сдал экзамены, он сел за руль. Ему нравились большие и быстрые американские модели машин, «танки», как их называли во Фримантле. Любой, кто попытался бы обогнать Бона, хорошенько получил бы. Он был невысокого роста, но это его не смущало, он никогда не отказывался от драки. В этом была его схожесть с отцом и с остальными Скоттами.

Затем Бон начал задумываться о первой татуировке. У него было хорошее чувство юмора, в его ярких темных глазах всегда искрилась ирония. И когда они с Терри пошли набивать свои первые татуировки на улицу East Perth, последний вышел с надписью Death Before Dishonor на руке. У Бона была такая же, но не на руке, а на нижней части живота. По его лицу текли слезы, пока татуировщик иглой проходился по его телу, но Бон изо всех сил старался терпеть и не признавал, что для первого раза он зашел слишком далеко. Боль была настолько сильной, что в течение нескольких недель после этого он не мог застегивать брюки.