Ад криминала: Рассказы и очерки - страница 19

Девушка провела Федора в зал и усадила за столик в дальнем углу. Он сел лицом к входу и осмотрелся. «Вроде все, как было, – подумал Кантемир, оглядывая большой зал, неуютный и темноватый, – но что-то всё-таки изменилось». Куда-то девался прежний советский шик, все вокруг как-то скукожилось и слиняло. Знаменитый ресторан напоминал теперь обедневшего аристократа, которому неожиданно пришлось пойти работать.

Публики в зале было немного. Неподалеку от Кантемира за длинным столом угрюмо ужинала группа коротко стриженных молодых людей быковатого типа. Один из них скользнул взглядом по Кантемиру и отвернулся. Федор погладил в кармане пистолет. В те дни в городе нередко случались бандитские разборки со стрельбой. За несколько дней до того один из товарищей Кантемира – старший лейтенант Боков был случайно ранен в казино, где братва устроила перестрелку. «Будь я на его месте, – думал Федор, – всадил бы кому-нибудь из этих уродов пулю в живот, совсем распоясалась сволочь». Капитан не любил блатных, но ещё больше он не любил оказываться в ситуациях, которые не контролировал.

Подошёл официант, и Федор заказал джин с тоником. До назначенного времени оставалось ещё почти полчаса. Кантемир всегда приходил заранее и осматривал место встречи, даже если она была незначительной. Прибыл джин. Федя сделал большой глоток…

…В институте Федор каждый год в апреле отмечал свой день рождения. В один из выходных дней он отправлял маму Альбину Федоровну на дачу (папа Петр Васильевич к тому времени уже умер) и собирал у себя компанию из десяти-двенадцати особо буйных однокашников. Участники застолья делали посильные денежные взносы, и на собранные средства на рынке закупалось большое количество мяса. С утра в день торжества на квартиру Кантемиров заезжала передовая группа в составе Володи Зубова, Ильи Геснера и Сереги Полукарова. Эта троица вместе с Федором приступала к лепке пельменей. Счёт шёл на сотни. Готовая продукция складировалась в просторной морозилке холодильника «Розенлев», который брат Альбины Федоровны – капитан дальнего плавания Матвей Федорович купил в «Березке» за чеки Внешпосылторга. Затем подтягивались остальные члены команды, подвозившие огромное количество водки и пива. Водку убирали в тот же холодильник, а пива бывало так много, что его приходилось класть в ванну, наполненную ледяной водой. Верховодил всем, понятное дело, Федор. Он поступил в институт после армии и поэтому был старше большинства сокурсников и посматривал на «салабонов» немного свысока. Наконец, где-то часа в два дня пополудни, заседание объявлялось открытым, пельмени съедались под водку с пивом и под умные разговоры. Володька Зубов иронично называл эти застольные беседы «апрельскими тезисами». Кто-то обязательно напивался, блевал, падал под стол или лез драться, но все это не портило впечатления от славных попоек, овеянных духом мужского студенческого братства. Девушек Федор на свои дни рождения обычно не приглашал, но в тот год решил, что апрельский сбор будет подходящим случаем, чтобы показать обществу свою подругу… Володька и Наташа столкнулись в коридоре. Девушка только что вошла в квартиру, и Федор помогал ей раздеться. В этот момент Зубов вышел из ванной комнаты с гроздью мокрых пивных бутылок в руках. «Привет!» – сказал он. «Привет!» – ответила ему Наталья. И все. И больше ничего. Только лёгкая рябь пробежала по поверхности времён тихо стоящих, и Федор ощутил какую-то смутную тревогу. А, может быть, это ему теперь так казалось. А тогда ничего он не почувствовал, потому что был ослеплён своей удачей, любовью и счастьем. Нет, он ничего не заметил. Все было, как обычно, еда, выпивка, веселье, тосты. А потом, когда все разошлись, была любовь с Наташкой. Незащищённый секс. И он кончил в неё. «Ты что, обалдел?» – прошипела она и побежала подмываться. Другое семя было посеяно в тот день – семя измены. Федор снова почувствовал, как от этих воспоминаний в нем закипает злость. Он допил свой джин и заказал ещё…

…После того памятного дня рождения внешне ничего не изменилось. Он только помнил, что Наташа стала иногда спрашивать, как поживают его товарищи. В этом не было ничего странного. Только вот почему-то разговор всегда переходил на Зубова. Например, однажды она поинтересовалась, есть ли у Володи девушка. «Не знаю», – отвечал Федор. – «Ну, вот! – насмешливо говорила Наташа. – Друзья называется! Ничего друг о друге не знаете!» – «А почему я должен знать?» – удивлялся Федор. – «Если человек – твой близкий друг, ты должен знать, что его волнует и что интересует», – назидательно говорила его подруга. – «Книжки его интересуют», – снисходительно отзывался Федя. – «Вот! Интеллигентный человек, – поднимала палец Наташа. – А тебя что интересует?» – «Ты меня интересуешь!» – кричал Федор и начинал хватать Наташу за мягкие места. Она заливисто смеялась и уворачивалась от Федькиных лап, но не слишком старательно. И разговор о Зубове на время прерывался.