Адептка Я. Кость и котелок - страница 8

— Так вот драконы, как и другие живые существа, умирают. Мы пролетаем долгую, насыщенную жизнь, когда же дракон погибает, а его искра отлетает к пламени изначальному, остаётся дар, который должен быть передан потомкам. Иногда случается так, что драконий род прерывается и дар находит случайного владельца. — Лорд Алдрак осмотрел нашу четверку, когда его взгляд остановился на мне, я забыла, как дышать. — Вам повезло. Вы четверо стали обладателями драконьих даров. Гордитесь этим!

И словно по команде все выпрямили спины, а мужчина ещё и живот постарался втянуть.

Лорд Алдрак поднялся на ноги:

— Даю вам десять минут. Не больше. Вас ждут в Эльгаре.

— Звучит оптимистично, — задумчиво обронила я, но едва за драконом хлопнула дверь, растеклась по лавке. — Все, народ, можно выдыхать! Медаль вам за сознательность никто не обещал. Кстати, кому какой дар достался?

Да, решила сразу налаживать отношения. Кто знает, как нас примут учащиеся драконьей академии и их наставники. Это у лорда Алдрака миссия по поиску пропавшего и утерянного, но он не гарантировал, что бескрылых и нечешуйчатых встретят с распростертыми объятиями.

— Я пока не знаю, какой у меня дар. — Иора смущенно улыбнулась. — Но лорд Алдрак утверждает, что он сияет очень ярко.

— А у вас?.. — Выжидательно посмотрела на мужчину.

— Оллин. Я… Оллин из Равии. И я горжусь, что драконы Эльгара сочли меня достойным обучения.

— Еще бы ты не гордился, — язвительно фыркнул мальчик и неожиданно по-взрослому протянул мне руку: — Я Кайл. Но в отличие от этих двоих не пребываю в эйфории от той задницы, в которую мы все угодили.

— Кайл, ты не должен так говорить, — испуганно произнесла Иора и с опаской покосилась на входную дверь.

Когда же к нам подошла подавальщица и с недовольной миной выставила передо мной молоко, Иора и вовсе голову в плечи втянула.

— И почему же я не должен? — с вызовом бросил Кайл. — Чем я должен гордиться? Тем, что ещё год назад я щупал девчонок на сеновале, а сегодня выгляжу, как солпля малолетняя? А Оллин? Его маятник качнулся в другую сторону.

— Как это? — опешила я.

Вскинув голову, Кайл посмотрел на меня исподлобья:

— А то ты не знаешь. Все «счастливчики» с драконьими дарами отхватывают такую побочку, что многие не доживают до переезда в Эльгар.

Оллин печально кивнул, подтверждая слова Кайла.

— Когда мой дар пробудился, я работал подмастерьем у кузнеца. И вот в один прекрасный день обнаружилось, что я могу плавить металл голыми руками. Первые полгода радовался как тот щенок, охвативший нажористый мосол. А потом рожа в отражении начала пугать. И это в семнадцать лет!

Семнадцать? Неужели этот солидный мужчина был моим ровесником? В голове не укладывалось!

— А мне кажется, лорду Алдраку можно верить, — тихо молвила Иора.

— Кажется ей! — снисходительно хмыкнул Кайл. — Да ты через час не вспомнишь, как вообще тут очутилась, и будешь рваться домой.

— У меня с памятью небольшие проблемы, — смущенно пояснила горянка.

— Пф! Большие! Да она не помнит даже, как ее дракон зацапал.

— Ой! А мне говорила, — встрепенулась я и быстро пересказала то, что Иора поведала в нашу первую встречу.

Совместными усилиями выяснили, что Иора была дочерью охотника, жила в горном княжестве Ласор и понятия не имела, что за дар ей достался.

Оллин из Равии мечтал стать кузнецом и добросовестно учился у именитого мастера, пока однажды не ощутил странный жар в руках. После этого он начал стремительно стареть. Лорд Алдрак его нашел, когда Оллин совсем отчаялся.

Кайл не захотел рассказывать о своей семье, просто упомянул, что тоже счел свою способность даром богов и активно ею злоупотреблял, пока не понял, что стремительно молодеет.

Когда три пары глаз выжидательно уставились на меня, я развела руками:

— Ни следа побочки. Да и даром своим я никогда не пользовалась толком. И не буду!

Решительно встала с лавки. Дракону под хвост такие подарки. Уж лучше я без магии проживу. В нашем роду вон уже несколько поколений никто не мог даже самое простенькое заклинание применить. И ничего! Правим! Умение окружить себя незаурядными и верными людьми — искусство похлеще любого колдовства.