Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча - страница 4

– «Диамант», тридцать две пушки, – сообщил Бэдлстоун. Он каким-то образом снова завладел подзорной трубой.

Хорнблауэр с завистью и вожделением смотрел на фрегат, идущий на расстоянии пушечного выстрела. Матросы взбежали по фок-вантам; за то короткое время, что «Диамант» шел мимо баржи, убрали и вновь поставили фор-брамсель. Матросы работали образцово: Хорнблауэр не заметил в постановке паруса ни малейшего изъяна. Помощник Бэдлстоуна еле-еле успел поднять грязный флаг Красной эскадры, чтобы вовремя его приспустить; «Диамант» в ответ отсалютовал флагом Синей эскадры. Теперь к барже приближалась правая колонна линейных кораблей; на первом – трехпалубнике – уже можно было различить три ряда раскрашенных в шахматную клетку пушечных портов и синий вице-адмиральский флаг на фор-брам-стеньге.

– «Принц Уэльский», девяносто восемь пушек. Вице-адмирал сэр Роберт Кальдер, баронет, – сказал Бэдлстоун. – В этой эскадре еще два адмирала.

«Принц Уэльский» и баржа обменялись приветствиями. Семь линейных кораблей прошли мимо баржи, и каждый раз флаги на мгновение шли вниз и тут же взлетали вверх.

– Попутный ветер к Финистерре, – заметил Бэдлстоун.

– Сдается, они держат курс в ту сторону, – сказал Хорнблауэр.

Очевидно, Бэдлстоун знал о перемещениях флота не меньше него, а может, даже поболее – всего неделю назад он был в Плимуте, читал английские газеты и слушал разговоры в пивных. Хорнблауэр и сам почерпнул кое-какие крупицы сведений из беседы со шкипером «Шетланда» – провиантской баржи, подходившей к «Отчаянному» за неделю до «Принцессы». То, что Бэдлстоун упомянул Финистерре, а не Гибралтар и не Вест-Индию, намекало на его осведомленность. Хорнблауэр на пробу задал вопрос:

– Идут к Гибралтарскому проливу, как вы думаете?

Бэдлстоун глянул на него с жалостью.

– Не дальше Финистерре.

– Но почему?

Бэдлстоуну явно не верилось, что Хорнблауэру неведомо то, о чем говорят все доки и флот.

– Вилли Нёф.

Так он произносил фамилию Вильнёва – французского адмирала, командующего флотом, который несколько недель назад, прорвав блокаду, вышел в Атлантику и взял курс на Вест-Индию.

– Что с ним? – спросил Хорнблауэр.

– Он возвращается. Думает у Бреста соединиться с французским флотом и дальше в Ла-Манш. Бони собрал свою армию в Булонге и рассчитывает не сегодня-завтра пообедать лягушками в Виндзорском замке.

– Где Нельсон?

– Гонится за Вилли Нёфом по пятам. Если Нельсон его не перехватит, то перехватит Кальдер. Бони не видать английского берега, как своих ушей.

– Откуда вам все это известно?

– Покуда я ждал ветра в Плимуте, туда пришел шлюп от Нельсона. Через полчаса новость знали все в городе.

Последние важнейшие сведения – и о них известно каждой собаке. У Бонапарта в Булони четверть миллиона обученных и снаряженных солдат, а в ламаншских портах – тысячи плоскодонных судов, готовых перевезти их в Англию. При поддержке двадцати, тридцати или даже сорока испанских и французских линейных кораблей этот план возможно осуществить, и тогда через месяц Бонапарт и впрямь будет есть лягушек в Виндзорском дворце. Участь мира, судьба цивилизации зависит от согласованных перемещений британского флота, и недельной давности плимутские сплетни сегодня докладывают Бонапарту. Чем больше французы знают о планах британского флота, тем выше их шансы на успешное вторжение.

Бэдлстоун смотрел на Хорнблауэра с любопытством: видимо, тот не сумел до конца скрыть свои чувства.

– Да не тревожьтесь вы, – сказал Бэдлстоун, и теперь Хорнблауэр в свой черед взглянул на него удивленно.

За прошедшие два дня они не обменялись и двумя десятками слов. Бэдлстоун явно недолюбливал флотских офицеров; возможно, его смягчило то, что Хорнблауэр сам не искал сближения.

– С какой стати мне тревожиться? – бодро ответил он. – Мы разберемся с Бони, когда до этого дойдет.

Бэдлстоун уже пожалел о своей разговорчивости. Как всякий капитан, он постоянно поглядывал на шкаторину грот-марселя и сейчас внезапно обрушился на рулевого.

– Смотри, куда правишь, болван! Держи круче! В Испанию, что ли, хочешь попасть? Хуже нет, чем пустая баржа и криворукий деревенский увалень, которому нельзя доверить штурвал!