Адмирал Лазарев - страница 20
План Баранова состоял в том, чтобы, утвердясь постепенно на острове Шарлоты, в Калифорнии, на Сандвичевых островах, в южной части Сахалина и на устье Амура и владея уже Камчаткой, Курильскими и Алеутскими островами, сделать северную часть Великого океана действительно, фактически, русским морем. И замечательно, что все это начало уже приходить в исполнение, и если не было завершено, то потому только, что Баранов не имел себе достойных помощников. Оставленный без поддержки из России, не имея около себя никого кроме буйных промышленников, которых должен был сдерживать жестокими мерами, поставленный в Ситхе… <…> Баранов не мог не огрубеть, будучи и по рождению простым человеком, и понятно, что эта грубость отражалась на отношениях его к людям, не привыкшим к ней, и имела влияние на нерасположение к Баранову и предубеждение против него, в чем сознавался и Лазарев. Но имей Баранов разумных и деятельных помощников, получи он поддержку из России, то при настойчивом выполнении его плана и военная морская сила, и торговый флот давным-давно развились бы на Великом океане; русский флаг господствовал бы на нем, и исполнилось бы стремление Петра Великого, чтобы Россия была сильною державою не только сухопутною, но и морскою»>{54}.
Итак, шлюп «Суворов» самовольно покинул Новоархангельск 25 июля 1815 года.
Лазарев, приняв на корабль груз, состоявший большей частью из пушного товара и вещей, назначенных для продажи в Лиме, направился прямо к порту Сан-Франциско, чтобы запастись там провизией и сделать запас качественной питьевой воды. Как мы уже знаем, по непредвиденным обстоятельствам он не смог сделать в Новоархангельске ни того ни другого.
С. Я. Унковский отмечает это особо: «Мы оставили Ситху без денежных средств, и запасы нашего продовольствия были весьма ничтожны. <…> Пришлось зайти в Калифорнию, в порт Сан-Франциска, запастись там провизией на все плавание до России, а оттуда плыть к Перуанским берегам, в Лиму»>{55}.
Оставив Новоархангельск, лейтенант Лазарев направил шлюп «Суворов» на юг вдоль берега Америки.
9 августа 1815 года в пять часов показался флаг крепости порта Сан-Франциско.
На следующий день русские моряки салютовали крепости семью выстрелами и получили аналогичный ответ. Дежурный офицер был отправлен на берег и там получил дозволение пополнить запасы воды и заготовить нужную для команды провизию. Само собой разумеется, строго было запрещено говорить о самостоятельном отходе из Ситхи. Иначе русская колония могла связаться с комендантом и «Суворов» могли задержать.
31 августа шлюп «Суворов» прошел мимо островов Святой Берты и Сокорро, расположенных примерно в 440 километрах к югу от южной оконечности Нижней Калифорнии.
24 сентября шлюп «Суворов» остановился для поверки хронометров у крошечного тропического острова Кокос, а затем зашел на четыре дня к испанскому селению Святой Розы на берегу Колумбии, что близ экватора. Там русские моряки сошли на берег и были очень учтиво приняты начальником господином Казреро. Было получено много всякого рода свежей провизии, купили свиней, запаслись кокосами и ананасами, которые, несмотря на свои большие размеры и привлекательный вид, оказались кисловатыми на вкус.
8 ноября 1815 года, находясь недалеко от Лимы, Лазарев повернул к востоку и 25 ноября прибыл в перуанский порт Кальяо. На рейде стояло до 30 испанских купеческих судов и один военный бриг «Патрицио».
Во время трехмесячной стоянки в порту Кальяо Михаил Петрович и офицеры знакомились с жизнью города и порта. В частности, 29 ноября, в день рождения испанской королевы, русские тоже принимали участие в торжестве по случаю этого события. Было много посетителей с берега на «Суворове», как на первом из русских кораблей, посетившем этот край, а русские моряки познакомились с высшими чиновниками гражданского управления Лимы.
Наступление нового, 1816 года команда скромно отпраздновала на борту «Суворова». Наконец, 15 февраля 1816 года шлюп «Суворов» после 110-дневной стоянки на рейде в Кальяо был готов к продолжению плавания.
Следует отметить, что солонина в некоторых бочках, взятых из Кронштадта, оказалась совершенно негодной для употребления в пищу, и ее пришлось выбросить за борт.