Адмирал Лазарев - страница 40
Итак, шлюпы отправились в Порт-Джексон разными маршрутами («Мирный» более северным курсом). Разделение состоялось 5 марта 1820 года. А через пару дней в этой части Южного полушария, где на бескрайних просторах встречаются стихии двух океанов — Тихого и Индийского, командам обоих шлюпов предстояло встретиться один на один с такими ураганами и штормами, каких они еще не видывали; ветер рвал паруса, огромной высоты волны швыряли шлюпы, как щепки, трещали мачты и корпуса кораблей.
Первым принял на себя удар стихии «Мирный».
Новосильский пишет: «7 марта… <…> поднялся сильнейший ветер от NW и во втором часу превратился в настоящий шторм. <…> До 10 марта продолжался крепчайший ветер, волны ходили громадные; когда с хребта их шлюп падал вниз, казалось, что мы находимся при подошве высочайшей водяной горы. К счастью, ледяные острова попадались реже. Так как шлюп «Восток» шел против нас тремя градусами южнее, то положение его во льдах было несравненно опаснее, и мы очень о нем беспокоились. <…>
16 марта с утра северный ветер крепчал, и к полудню превратился в жестокий ураган; палубу обдавало волнами. <…> Буря эта продолжалась до восьми часов вечера»>{123}.
Казалось бы, Михаил Петрович Лазарев, слывший бывалым моряком, мог пережить очередной в его странствиях шторм спокойнее, чем его юный спутник, однако же и он запомнил эти тревожные дни и ночи, когда вместе со своей командой из последних сил противостоял разбушевавшейся стихии. В своем рапорте Беллинсгаузену о раздельном плавании шлюпов Лазарев написал об урагане, через который им пришлось пройти, отметив при этом надежность своего судна: «7 марта. Около 2 часов дня шторм продолжался с ужасной свирепостью, и новый наш фок-стаксель[31] изорван в мелкие куски. <…> Приятно было видеть, что шлюп наш в шторм, при чрезвычайно сильном и неправильном волнении так крепок. <…> Сим обязаны мы длительному присмотру в Кронштадте при килевании и скреплении судна»>{124}.
«<…> 10 марта. Я не помню, чтобы мне случалось когда-либо видеть такое большое и такой чрезмерной высоты волнение. Казалось, что при погружении судна с волны вниз хребты высоких гор окружали нас со всех сторон, по наблюдению мы находились в широте 56°04′, долготе 103°30′»>{125}.
В те же дни шлюп «Восток» также оказался под ударом этого урагана. Но поскольку «Восток» шел несколько южнее «Мирного», он находился в полосе плавающих льдов, которые в шторм представляли огромную опасность для любого корабля. Несмотря на все искусство капитана и самоотверженность команды, в какой-то момент они оказались буквально на краю гибели. Катастрофы удалось избежать чудом.
Беллинсгаузен вспоминал, что с утра 8 марта начал быстро крепчать северный ветер, а к ночи он достиг ураганной силы. И хотя к тому времени все парусное вооружение шлюпа было приведено в штормовое положение, под утро ветер стал рвать снасти и паруса, а те, что успели убрать, промокли настолько, что оказались совершенно непригодны к употреблению.
О том, что произошло дальше, Беллинсгаузен сделал такую запись: «Положение шлюпа нашего могут себе представить только те, которые подобное испытали. <…> Устоял один фок-стаксель. Я приказал скорее спустить, чтобы иметь хоть один парус на всякий случай. Ветер ревел; волны поднимались до высоты необыкновенной; море с воздухом как будто смешалось; треск частей шлюпа заглушал все. Мы остались совершенно без парусов, на произвол свирепствующей буре. Я велел растянуть на бизань-вантах[32] несколько матросских коек, дабы удержать шлюп ближе к ветру. Мы утешались только тем, что не встречали льдов в сию ужасную бурю. Наконец в восемь часов с баку закричали, что льдины впереди; сие извещение поразило всех ужасом, и я видел, что нас несло на одну из льдин; тотчас подняли фок-стаксель и положили руль на ветер на борт; но как все сие не произвело желаемого действия и льдина была уже весьма близко, то мы только смотрели, как нас к оной приближало. Одну льдину пронесло под кормою, а другая находилась прямо против середины борта, и мы ожидали удара, которому надлежало последовать; по счастию, огромная волна, вышедшая из-под шлюпа, отодвинула льдину на несколько сажень и пронесла у самого подветренного штульца