Адольф Кетле. Его жизнь и научная деятельность - страница 40

Действительно, Кетле вскоре оправился от своей болезни. Недели через две он мог уже приняться за работу и в сентябре даже присутствовал на заседании класса изящных искусств. Однако последствия этой кратковременной болезни были значительно серьезнее, чем можно было предполагать: Кетле почти совершенно потерял свою колоссальную память.

«Чрезвычайно печально было видеть, – говорит его ближайший сотрудник, – те статьи, которые он отдавал в печать и которые мне после приходилось подвергать корректуре. Тут были предложения, конец которых не имел никакой связи с началом; бесконечные повторения одной и той же мысли, одних и тех же слов встречались на каждом шагу. Простой пересмотр был почти невозможен; приходилось совершенно переделывать статью заново и только тогда печатать. Кетле, однако, не замечал сделанных мною изменений».

Близкие люди должны были с горечью сознаться, что беда непоправима: духовные силы Кетле значительно пострадали от обрушившегося несчастья и не могли быть больше восстановлены. Все, что творил Кетле после этого, не может быть поставлено на один уровень с его прежними трудами. Единственно на поприще практического выполнения своих идеалов он продолжал быть неутомимым и плодотворным.

Он посещал, как уже сказано, все статистические конгрессы и не остановился перед утомительной при его возрасте и расстроенном здоровье поездкой в Петербург в 1872 году, не желая отказать себе в удовольствии посетить страну, которая, как ему казалось, так усердно способствует развитию статистики, – страну, в которой он до тех пор еще никогда не бывал. На конгрессе он удостоился выдающихся почестей, редко выпадающих на долю ученого. Он вернулся домой и выглядел значительно помолодевшим. Вообще этот год был для него годом триумфа. В мае Парижская академия наук избрала его в член-корреспонденты, оказав ему, таким образом, самую высшую почесть, которая была в ее распоряжении. Несколько дней спустя Берлинская академия наук в своем поздравительном адресе, направленном в Брюссельскую академию по поводу столетней годовщины последней, называет Кетле «основателем новой науки», выбрав его при этом в число своих членов.

В начале февраля 1874 года Кетле сильно простудился, схватил бронхит и слег. Несколько дней спустя он встал с кровати и отправился на заседания академии. Вернувшись домой, Кетле почувствовал, что его положение ухудшилось. Волей-неволей он принужден был опять лечь в постель, с которой ему не суждено было больше встать: 17 февраля 1874 года Кетле не стало.

Рассматривая эту богатую бессмертными заслугами жизнь, стоит ли говорить о тех внешних отличиях, которых удостоился Кетле за свою долгую жизнь!

Скажем только, что Кетле был почетным и действительным членом около ста ученых учреждений и обществ и имел бесчисленное количество орденов чуть ли не всех цивилизованных государств мира.

Тотчас же после его смерти его друзьями и почитателями был поднят вопрос о возведении памятника великому бельгийскому мыслителю, которого весь мир считал своим. Мысль эта была встречена повсюду с большим энтузиазмом. В сравнительно очень короткое время нужная сумма была собрана, и выполнение плана было поручено известному скульптору Фрайкину. Местом для памятника была избрана обширная площадь перед зданием Брюссельской академии наук.

11 мая 1880 года состоялась церемония открытия памятника Адольфу Кетле. Присутствовали все ученые общества Брюсселя и множество делегатов различных ученых учреждений провинции и заграницы.

Кетле представлен сидящим в просторном кресле. Пальцы левой руки простерты над стоящим возле него глобусом, правая рука спускается над ручкой кресла. Просторное платье широкими складками облегает его высокую, стройную фигуру. Голова приподнята несколько вверх, глубокий взор больших, выразительных глаз устремился вдаль, как бы стараясь проникнуть в тайны вселенной.

1. Annuaire de l'Académie royale des sciences de Belgique. (Различные тома.)

2. Bulletin de l'Académie royale des sciences de Belgique. Bruxel. 1874.

3. Bulletin de la Commission centrale de Statistique. Bruxel. Vol. 5 et 14.