Адреналиновый Рай - страница 7

Олю с Максом не заметить было невозможно, друг как огалтелый размахивал руками, пытаясь привлечь наше внимание. Привлек. И не только наше. Неподалеку от огромного красного в сине-желтую клетку покрывала-вырвиглаз, тусила компания ребят, которых я видела в торговом центре: два парня и стайка разномастных девушек. Они все дружно посмотрели, кому же машет эта рыжая каланча. От оценивающих взглядов такого большого количества людей, захотелось спрятаться за Мишку. Но я взяла себя в руки и, гордо задрав нос, проплыла каравеллой мимо. Ну как проплыла, скорее прошлепала, так как ноги упорно вязли в горячем песке.

‒ Привет! ‒ Широкая улыбка Макса сняла напряжение от пристального внимания соседей. По крайней мере, мое. Братцу было как всегда все пофиг, но на то он тут и самый старший, постигший дзен Сенсей.

‒ И вам привет, братцы кролики! ‒ Мишка пожал руку Рыжику и чмокнул колючей бородой Ольку. Она почесала щеку и привычным жестом поправила очки.

‒ Это ты на что намекаешь, Михаил? ‒ подруга удивлялась нашей странной дружбе, и хоть принимала ее, но не могла понять, что же он нашел в нашей компании, ведь разница в возрасте между нами больше десяти лет.

‒ Олюшка, ‒ Макс обнял вставшую в позу девушку. ‒ Я тебе вечером объясню, ‒ и бодро так нам заподмигивал.

Мы втроем сначала разразились диким хохотом, а Оля надулась, но спустя минуту смеялись все вместе. Ребята только что искупались, поэтому в воду с нами не пошли, я же, наконец пристала к достигнувшему благодушия, другу.

‒ Как соревнования?

‒ Хитрая ты, кнопка, сначала позвала меня пар выпустить, потом на пляж притащила, что бы расслабился и не мог отбиваться от твоих расспросов, ‒ грустно улыбнулся Миша.

‒ А ты не увиливай! Виделся с ней?

‒ Виделся, ‒ он глубоко вдохнул и с разбегу нырнул в воду, вынырнул уже метров через пять.

‒ Партизан, ‒ хмыкнула я и повторила его маневр.

Несколькими днями ранее…

Двое парней пили кофе, сидя на старых покрышках у трассы. Летнее солнце, несмотря на ранний час, уже раскалило асфальт и воздух «плыл» перед взглядом.

‒ Ну что, Куросай. Пан или пропал?

‒ Да, Ворон. Взносы становятся непомерными. Не потяну, как бы ни хотелось.

‒ Да ладно, Зотов, не дрейфь, прорвемся, ‒ Саша Воронов хлопнул Мишу по плечу и допил свой Латте.

‒ Да я не об этом беспокоюсь, Сань.

‒ Да приедет твоя Агава, куда же она денется? Вы и так видитесь раз в пару месяцев, не отношения, а мозгоклюйство.

‒ Не начинай, ‒ Мишка отмахнулся от старого друга. Но было уже поздно, все мысли снова прочно заняла Екатерина. Катя. Катенька. Он даже не сразу услышал вопрос товарища.

‒ Куросай, а почему все-таки Агава?

‒ Такая же пьянящая, то горькая как хина, то сладкая как шоколад, как и текила или мескаль, что делают из этого растения, ‒ он смял стаканчик, закинул его в урну и пошел к машине. ‒ Поехали, Ворон. Наше тренировочное время.

Утреннюю блаженную тишину разорвал рев моторов, над трассой местами заклубился дым, кое-где поднимались пылевые облака. Шла подготовка к соревнованиям.

Опустела автодром, отгремели поздравления, награждения и напутствия на следующий этап, в разбитом, на специально отведенном для этого месте, гонщиками лагере набирала обороты вечеринка. Всем нужно было сбросить напряжение тяжелого дня. Миша сидел на перекладине беседки и пил безалкогольное пиво, смотря как на импровизированном танцполе двигается под латиноамериканские ритмы гонщица команды Монстров. Оторвать взгляд от водопада светлых волос, чувственных губ и таких нежных рук было не в его силах. Он тяжело вздохнул, мысленно надавал себе пощечин и пошел к ней. Она не замечала его так нарочито, что злость охватывала разум. Всегда спокойный, уравновешенный и рассудительный Зотов, доведенный до ручки не давал себе отчета, настоящий «Черный носорог». Катя была к нему спиной, когда он оказался рядом и, схватив за руку, притянул к себе. Прижав девушку, он вдохнул аромат исходящий от нее, такой знакомый запах ванили и черного перца, ее любимые духи, уже давно и его тоже. Заиграла «Она» от Дон Омара, Агава лукаво улыбнулась, очертила бедрами «восьмерку», и вот он уже повел ее в чувственной бачате.