Адрес личного счастья - страница 29

С трудом удерживаясь, чтоб не сказать Ушакову: «Вон отсюда, идиот!» — Нырков ударил рукой о край стола, так что даже заныли пальцы, и, сразу же внутренне успокоившись, медленно и зловеще проговорил:

— И вы… Ушаков… сочли естественным разносить эти сплетни по всему управлению и доводить их до моего сведения?!

— Так вы сами же сказали, что поймете меня правильно!..

Сергей Павлович отвернулся к окну и вздохнул. «Проходят века, а человечество, по сути, все то же. Всегда были и глупые, ничтожные ушаковы, и кошмарные монстры ревенки, с которыми все-таки можно работать, и такие вот карьеристы мазуры… Ну ладно».

— Идите, Ушаков, идите! — Сергей Павлович неопределенно качнул рукой. — Вы же видите, я занят.

Заглянула Янечка и сообщила: Мазур на северной горке, что ему передать?

— Передайте, что я сейчас там буду. Пусть дождется меня.

Сергей Павлович вышел из управления и даже остановился, так его ударило по глазам солнце. Он улыбнулся и расправил плечи. «Вот, значит, такая ослепительная осень… Еще одна в жизни…» И странное вдруг колыхнулось в нем ощущение, совсем детское и озорное: «Бросить бы все к черту!.. Идти в никуда под этим бы солнцем… бесцельно, безответственно… Никого не подталкивая, не заставляя что-то делать, а думать только о себе, только о себе…»

На «горке» два локомотива формировали длиннющий грузовой состав. Тут Нырков и увидел Мазура. Его неприятно задела непринужденная поза НОДа. Тот легкомысленно сидел на тонкой досочке, положенной на два кирпича, в распахнутом пальто, а небрежно брошенная фуражка с кокардой лежала на крылечке стрелочной будки. Он что-то чертил веткой на земле и разгоряченно объяснял составителям:

— …И ваша ежедневная выработка, таким образом, прямо влияет на величину доходов отделения. А вот те три дома как раз на эти деньги построены. И ты, Голец, — он веткой указал на коренастого молодого составителя, — если будешь работать без брака, на следующее лето вселишься в четвертый дом, вот туда, где сейчас деревья, видишь?..

— Так это ж дожить еще надо до лета… — протянул Голец.

Мазур поднялся, кто-то принялся отряхивать ему пальто, он отмахнулся и направился к Ныркову, объясняя:

— Экспромтом проводим воспитательную работу!

— Лихо, лихо! — вроде бы одобрил Сергей Павлович, пожимая руку Мазуру. — Был бы только конкретный результат… Разговаривать сейчас много мастеров развелось, не находишь?..

Распрощались с рабочими, медленно направились к вокзалу. Нырков мечтательно проговорил:

— Вот бы на рыбалку смотаться, а? Веришь, два года не могу вырваться! Все работа, работа…

Анатолий Егорович пожал плечами:

— К сожалению… я вам не партнер!

— Ну так зря — вот и все, что я тебе скажу! Рыбалка — первое лечение для нервной системы! Как у тебя с нервами-то?..

Мазур рассмеялся и беспомощно развел руками:

— Даже не знаю, честное слово!

— Значит, пока нормально. Иначе б уже знал, можешь не сомневаться!

Они пересекли пути, вышли к скверу возле клуба железнодорожников.

— Давай-ка присядем, а?.. — предложил Сергей Павлович и направился к лавочке. — А то мы все по кабинетам разговоры ведем, по кабинетам… А оно, бывает, в кабинете и не скажешь того, что на свежем-то воздухе… Тут тебе солнышко, желтые листики летают… вроде ты и не на работе!..

Мазур хмыкнул и весело согласился:

— А и верно! Я вот как-то уже отвык смотреть… на листики или там на тучки!

— Во-во! А я о чем? Отрываемся мы от матери-природы, думаем, что сами с усами, а потом — брык с инфарктом, и… будь здоров! Однако погрузи тебя в эту идиллию сплошной природы этак месяца на три, небось взвоешь — обратно запросишься!

— Запрошусь! Это уж точно! — вздохнул Мазур, снял фуражку и принялся рукавом оттирать какое-то пятнышко. Лицо его приобрело странное выражение детской наивности, и Нырков про себя удивился: «Вот увидел бы где-нибудь случайно простецкую физиономию и никогда бы не предположил, что такой сможет командовать тысячами людей на транспорте!»

Мазур усердно занимался фуражкой и не замечал пристального взгляда Сергея Павловича, а тот не таясь рассматривал лицо узловского НОДа, отмечая отстраненно и холодно морщины вокруг его сухого рта, нездоровый цвет лица. Наконец вздохнул: