Адская ширма - страница 31
— Да это просто чушь! — не удержался Кобэ. — Зачем это ему понадобилось сначала душить ее, а потом кромсать на куски?
— А вот это, дорогой мой Кобэ, уже ваша работа, — сказал лекарь, поднимаясь на ноги. — А я, с вашего позволения, пожалуй, откланяюсь.
— Да-да, конечно, Масаёси, простите, что оторвал вас от дел, — пробормотал Кобэ.
Акитада кашлянул, и лекарь метнул взгляд в его сторону.
— Я могу еще быть вам полезен, господин? — спросил он ровным, сдержанным тоном.
— Меня интересует, не нашли ли вы каких-нибудь признаков… э-э… половых действий.
— Если вы имеете в виду половые сношения, то нет. Что-нибудь еще?
— Нет, благодарю вас. — Акитада понял, что лекарь счел себя уязвленным и таким образом попытался поставить его на место. Когда Масаёси ушел, он сказал Кобэ: — До чего же неприятный тип! И где вы его только откопали?
Кобэ нахмурился.
— Он неплохой человек. И такой же упрямец, как и вы. Только вот аристократов недолюбливает, и ваш выговор его рассердил. Теперь мне долго придется подлизываться к нему, чтобы добиться хоть какой работы. И зачем вам только понадобилось так унижать его? Особенно если учесть, что он оказался прав, а вы нет.
Акитада почувствовал, что краснеет.
— Он мне нахамил. Не забывайте, Кобэ, я ведь уже не тот, кем был восемь лет назад. Там, в далеких заснеженных землях, я получил несколько серьезных уроков и хорошо усвоил, что такое представитель власти. Этот человек без должного почтения отнесся к моему званию, а без уважения к власти и званиям не может быть порядка. Почтение к чинам продиктовано здравым смыслом, иначе в обществе воцарился бы хаос. Насмехаясь надо мной, он насмехался над порядком, установленным нашим императором и богами, а это недопустимо.
Кобэ расхохотался.
Акитада застыл в негодовании, потом повернулся, чтобы уйти.
— Да постойте же! — крикнул Кобэ. — Не делайте глупостей! Я согласен с вами, что у этого парня дурные манеры, но мне приходится смотреть на все с практической стороны. Масаёси чертовски хороший знаток своего дела, поэтому я не обращаю внимания на его странности. Вот взять, к примеру, этот случай. Если он говорит, что ее задушили, значит, так и было. Хотя судебное дело против брата Нагаоки от этого только усложняется, черт подери!
На это Акитада сухо отрезал:
— Как раз это не важно, потому что мертвая женщина — не жена Нагаоки.
Кобэ изумленно уставился на Акитаду:
— Не его жена?! Вы с ума сошли? Да муж её опознал! Какие могут быть сомнения? Даже сам Кодзиро признал в ней свою невестку.
— И все-таки они ошиблись. — Во взгляде Акитады читалась абсолютная уверенность. — Возможно, у них есть какие-то причины говорить неправду. Тело может принадлежать любой молодой женщине. У этой же хорошо развита мускулатура, на ладонях мозоли и кожа на ступнях загрубелая от частой ходьбы. Возможно, она и не крестьянка, но и не изнеженная дама, каковой, несомненно, была жена Нагаоки. Я не знаю, где она взяла это платье, но думаю, вам следует выяснить, не пропала ли где служанка. Ведь ни вам, ни вашему хваленому судебному доктору, судя по всему, не пришло в голову задаться вопросом, почему ее лицо было так изуродовано.
Кобэ снова расхохотался:
— Нет, сегодня явно не ваш день! Так уж случилось, что я поинтересовался насчет мускулатуры и мозолей. Нагаока говорит, что его жена выросла в деревне и привыкла скакать верхом, лазить по горам и всякое такое. Его послушать, так она была настоящий мальчишка-сорванец. — Он стоял, раскачиваясь на каблуках, глаза самодовольно блестели.
Акитада пребывал в растерянности.
— Вы уверены? Тогда зачем было кромсать ее лицо? С какой целью?
Кобэ взял его под руку и повел к выходу.
— Да ладно, не берите в голову! Для одного дня вы уже достаточно навредили. Почему бы вам не пойти домой? Вы, помнится, говорили, у вас матушка хворает, так что вас там наверняка заждались. — Он произнес эти слова отеческим тоном, намеренно стараясь уколоть побольнее.
Высвободив руку, Акитада процедил:
— Нельзя ли мне только сначала коротко переговорить с братом Нагаоки?
— Нет! — отрезал Кобэ тоном, не терпящим возражений. Глаза его при этом были холодны.