Адвокат черной королевы - страница 12

– Приятно с вами познакомиться, – услышала Дубровская ее голос. – Должно быть, вы – Лиза, молодой перспективный адвокат и подруга Андрея. Он мне столько про вас рассказывал…

Дубровская подозрительно взглянула на Алину. Но ни в ее голосе, ни в ее взгляде она не заметила насмешки. Похоже, Павловская говорила искренне, не пытаясь за красивыми словами спрятать свое истинное отношение к Лизе. Девушка-русалка протянула руку. Что оставалось Дубровской? Правильно, пожать ее.

Конечно, этот простой жест дружбы не требовал особого ритуала. Вежливость предписывала просто приподняться со своего места, что Елизавета и проделала. Оказавшись рядом с соперницей, Дубровская сделала еще одно не очень приятное открытие. Она была почти на голову ниже Павловской. Положение не спасали даже высоченные шпильки. Лиза поймала себя на мысли, что ей хочется встать на цыпочки, лишь бы окружающие не заметили такой разницы в росте. Как унизительно быть такой крохой! Тут уж не пошлешь на конкурентку взгляд, полный холодного достоинства, разве что придется для этих целей влезть на табурет…

Алина заняла место за столом, и беседа, прерванная ее появлением, возобновилась опять. Елизавета стала еще более рассеянной. Она исподтишка наблюдала за красавицей, стараясь отыскать хоть какой-нибудь изъян в ее внешности или манере поведения. Тщетно! Павловская легко управлялась со столовыми приборами, умудряясь при этом поддерживать разговор. Ее руки не висели, как плети, вдоль туловища; не теребили бахрому скатерти и не поправляли беспрестанно белокурые волосы, что выдавало бы нервозность или застенчивость. Ни то ни другое было ей не свойственно. Она была уверена в себе и своей неотразимости. Ей не было нужды завоевывать сердца окружающих. Они давно и без остатка принадлежали ей. Елизавета чувствовала, что так же, как другие, она поддается ее необъяснимой силе: смотрит только на нее, невольно соглашается с ней во всем. Дубровская, казалось, испытывала мазохистское удовлетворение, разглядывая соперницу и убеждаясь, что та отнимает у нее пальму первенства абсолютно по всем показателям.

Алина умнее ее, красивее и находчивее. Ее белое простое платье смотрится на ней куда естественней, чем на Лизе ее вечерний наряд с треклятым колье на шее. Алина выглядела, как хрупкая фарфоровая статуэтка, Лиза – как глиняная напольная ваза…

– Елизавета, да что с вами?! – спрашивала ее Мерцалова.

Должно быть, она неоднократно пыталась привлечь внимание Дубровской, но та, витая где-то очень далеко, услышала ее не сразу.

– Что? – спохватилась Лиза, чувствуя, как предательская краска густо расползается по ее лицу.

– Я попросила вас передать Алине вот этот шоколадный крем. Вас это не затруднит?

– Нет.

Дубровская приподнялась со своего места. Должно быть, она сделала это слишком порывисто, а может, просто наступила на длинный подол своего вечернего платья, но вазочка на хрустальной ножке вдруг вырвалась из ее рук, и ее содержимое оказалось на белом платье Алины.

– О, боже! – вскрикнула Мерцалова. – Это нужно срочно замыть. Пройдемте в ванную.

– Какая жалость, – вздохнула Павловская-старшая. – Это платье от Версаче я подарила Алине на Рождество.

Дубровская стояла чуть жива от страха. Она растерялась, не зная, чем помочь. А в возникшей за столом суматохе вдруг раздался спокойный голос самой «жертвы» происшествия.

– Не беспокойтесь. Дело не терпит суеты. Мне поможет Лиза, а вы можете спокойно заканчивать ужин. Ольга Сергеевна, вы не будете против, если я пройду в гостевую комнату за своими вещами?

– Делай все, что посчитаешь нужным, дорогая. Платье, я думаю, не спасти, но передай его на всякий случай нашей домоправительнице Капитолине. Она знает уйму рецептов выведения пятен.

Дубровская поплелась вслед за Алиной в ванную. Она волочила подол своего платья, готовая разреветься от неловкости и стыда. Этот вечер она будет помнить до конца своей жизни. По крайней мере, ей тогда так казалось…

– Не переживай, – утешала ее Алина в просторной ванной комнате Мерцаловых.

– Я не знаю, как так вышло, – оправдывалась Лиза.

– Я говорю тебе, что проблема не стоит выеденного яйца. Ты ведь не специально.