Адвокат с Лычаковской - страница 2

Так продолжалось весь день.

Пришлось написать и вывесить на дверях уведомление — очень извиняюсь, шановне панство, сейчас приема не будет, заболел, просьба приходить через два дня. Сначала отметил завтрашнюю дату, 6 июля, и затем добавил еще сутки. Саквояж ждут давно, он и сам не собирался долго хранить посылку у себя. Но учитывал один важный нюанс: именно завтра, по стечению обстоятельств, тот, для кого чемодан передали, вызван к следователю, в полицейский департамент Центрального района. Сколько промаринуют там — один Бог ведает. Вполне вероятен вариант, что просто в кабинете арестуют. Небольшой процент, от одного до двух, однако существовал.

Так или иначе, завтра контактировать с адресатом рискованно. Лучше оставить за собой лишний день, убедиться, что все идет по плану, и уже тогда лично принести посылку. Причем встречаться с адресатом следует на нейтральной территории. Принимать у себя человека, за которым наверняка ходят полицейские шпионы в штатском, он не хотел. Зато во Львове достаточно публичных мест, где встреча кого-нибудь с кем-нибудь могла произойти случайно.

Охранник перечеркнул все расчеты.

Явной угрозы не ощущалось. Пан адвокат оказался именно тем человеком, который прямо не связан с группой, которой предназначалось содержание черного кожаного сака. Отследить контакт можно в том случае, когда знаешь, где и кого искать. Пока же он считался лицом нейтральным, чем гордился. Хотя когда предложили стать одним из звеньев цепи между Санкт-Петербургом и Львовом, не отказался.

Обещанный процент за несложные услуги мог немного улучшить состояние дел.

Ибо в последнее время пошла черная полоса.

Именно поэтому вооруженный охранник над душой выбил из колеи.

Адвокату не нравилось, когда незваные незнакомцы нарушают личное пространство и нельзя этому помочь. Его сначала раздражала, потом даже начала пугать эта привычка русого стремительно и бесшумно реагировать на каждое резкое движение, громкий выдох, неукротимое чихание. Представив, что придется с этим еще и спать, адвокат вздрогнул. Нет, повторил себе мысленно, против курносого он лично ничего не имеет. Готов смириться с досадной вонью махорки, время от времени демонстрируемым револьвером. Напрягала и вызвала сопротивление, и чем дальше, тем больше, сама ситуация, в которую его поставили против собственной воли.

Небольшие апартаменты в Нижнем Лычакове он занимал уже третий год. Тут чувствовал себя уютно и комфортно, считал пусть не своим настоящим домом, но — собственной крепостью. И вдруг дом превратился в тюремную камеру. Так он это воспринимал: надзиратель в спальне, зал — большая одноместная камера, каждый шаг под контролем, всякое действие следует согласовывать с вооруженным человеком.

Под вечер негативные чувства обострились настолько, что он решительно приоткрыл дверь в спальню. Незваный гость услышал движение и уже стоял на ногах, выставив перед собой вооруженную руку. Хозяин категоричным тоном попросил охранника покинуть помещение.

Не велел.

Просто сказал: по его мнению, так будет лучше.

Никакой опасности он не чувствует. В случае чего способен о себе позаботиться. Присутствие часового лишнее. Это свидетельствует о недоверии. А его это в значительной степени оскорбляет. Господа из Санкт-Петербурга должны понять.

Курносый не спорил. Пожал плечами, спрятал револьвер, поправил кепку и попросил пана адвоката собственноручно написать записку, адресованную человеку, который оставил охранника тут, у посылки.

Содержание следующее. Такой-то, фамилия и имя, берет всю дальнейшую ответственность на себя. Понимает возможные последствия своего решения. Необходимую охрану груза в лице такого-то до передачи адресату в лице такого-то российская сторона должным образом обеспечила. Все, дальше курносый с удовольствием и облегчением умоет руки.

Он охотно согласился — только расписка, ничего больше. Сел за стол, взял лист бумаги, даже неизвестно для чего освежил содержимое похожей на боченок чернильницы. Начал писать каллиграфическим почерком, который давно прославил его в профессиональной среде. Но русый, котором сначала не было дела, подошел, глянул через плечо, чем прогневил — адвокат терпеть не мог подобного поведения. Но возмутиться не успел: замечание охранник сделал дельное.