Аэлита. Новая волна. Антология - 2004 - страница 7

Через пять дней, в течение которых он не трогал Машину, только изредка проверял наличие новоприбывших вещей (ничего не появилось), заказ был доставлен, и счастливый Кребс, включив передатчик, закинул его в будущее.

— А с помощью вот этого приемника, — сказали ему в лаборатории, передавая на руки еще один ящичек, — вы сможете установить наличие передатчика-маяка в радиусе более 600 миль. Впоследствии, если хотите, мы можем запеленговать сигнал и найти его. Только зачем вам, сэр, это нужно?..

Кребс не соизволил ответить.

Сгорбившись в кресле и нацепив на голову наушники, Ронни напряженно вслушивался в потрескивание и шорох радиоэфира. Как только передатчик исчез, характерное попискивание пропало, и Кребс нервно ждал. Иногда ему казалось, что сигнал появился, но это пищало у него в ушах.

Чуда снова не произошло. Несколько часов кряду Кребс провел у приемника, но тщетно. Передатчик как в воду канул. Он перепробовал все частоты, поднял над домом повыше антенну, проверил батареи, радиолампы, но…

Вечером, так ничего и не дождавшись, Кребс в ярости устроил погром в доме, чем здорово перепугал прислугу. Он метался, как разъяренный раненый лев, круша все на своем пути, богохульничал, проклиная все на свете, а потом Бену, второму слуге, расквасил нос и поставил фингал под глазом. После этого Рональд спустился в подвал и, в бешенстве разбив все лампы приемника и искорежив его корпус, отослал обломки на сотню лет в прошлое.

— Если не мне, то и никому! — орал он, брызжа слюной и потрясая кулаками.

Успокоился Ронни только к полуночи, «приняв на грудь» привычную дозу алкоголя.

— Совсем спивается наш хозяин, — озабоченно сказала миссис Бойд. — Да что это с ним приключилось? Никак не пойму! Чудной он стал, ей-богу…

— Если так и будет продолжаться, я уйду, — заметил Бен, до сих пор придерживая компресс под глазом.

— М-да… — только и мог проговорить Стивенсон. — Однако идемте прибираться…

Через два дня в Зоне появился слиток золота. Высшей пробы. Он одиноко лежал на красной метке и ярко поблескивал в свете электрической лампочки. Несколько минут Кребс отупело разглядывал его, не решаясь даже приблизиться, а потом, выкидывая невиданные коленца, сплясал сумасшедшую джигу.

— Свершилось! — орал он. — Мне уже идут дивиденды! Ай да я, молодчина! Хо-хо, тра-ля-ля! Джордж, старый вшивый верблюд, а ты не верил!

Под слитком лежала записка: «Ронни из 17 ноября! Я все придумал как нельзя лучше. Мы богачи. Срочно обрати весь свой капитал в золото и вышли во 2 декабря 1965 года, ровно в три часа пополудни. Подвернулось отличное дельце. Подробности позже. Вместе, с объединенным богатством — мы сила! Ронни Кребс. 2 декабря 1965 года».

Кребса несколько смутило это предложение. Если учесть такую плохую воспроизводимость пересылок во Времени… Но соблазн был слишком велик. Наконец-то хоть какая-то осмысленная связь! И главное, у него-будущего есть конкретный план действий, а кому можно доверять более всего, как не самому себе? Интересно, что это он там надумал?! Мог бы чиркнуть и поподробнее! Впрочем, возможно, тогда что-нибудь непоправимо изменилось бы там, в будущем… Да черт ногу сломит в этом таинственном, непостижимом Времени!

Проникшись глубочайшим уважением к неизвестным создателям Машины Времени, Кребс в течение несколько дней приобрел через банк золотые слитки практически на весь имеющийся капитал и, предварительно прочитав длинную слезную молитву (а молился он в своей жизни нечасто), отослал их во 2 декабря, сложив в центре Зоны солидную сверкающую кучку. Не забыл он и про послание: «Дорогой Ронни! Посылаю все, что у меня есть. Думаю, у нас все получится, поскорее пришли свой план! Жду с нетерпением».

Все последующие две недели Ронни был таким паинькой и лапушкой, что Стивенсон на радостях как-то даже заикнулся о демонтаже Машины, но в ответ получил такой уничтожающий взгляд, что чуть не подавился, и понял, что хозяин просто проворачивает с ней очередную долговременную аферу.

Время не изменить, думал слуга, все тщета и суета! Лишь бы ничего плохого не случилось, только бы обошлось! Но когда же это кончится?! Долгими ночами Стивенсон бессонно ворочался на жесткой постели и жарко молился Богу, уже, однако, ни на что хорошее не надеясь.