Аэроплан-призрак - страница 17

— Вы не верите мне…

— Надеюсь, что вы сумеете опровергнуть выдвинутые против вас обвинения.

Мучительно вскрикнув, инженер упал в кресло.

— Вы надеетесь?.. Значит, вам кажется возможным, чтобы я написал это гнусное письмо…

— Вы преувеличиваете, мой бедный друг… Любовь…

— Не надо примешивать к этому любовь, — гневно перебил его Франсуа, — вы были так добры ко мне, оказали столько доверия… Мисс Эдит так чиста… И вы считаете, что я мог бы солгать вам, воспользовавшись вашим расположением…

Инспектор подумал, что было бы неплохо прекратить этот затянувшийся разговор.

— Будет лучше, если вы прибережете свои аргументы для суда, — решительно заявил он.

Франсуа закрыл глаза, стиснул руки, как бы подавляя приступ невыносимой боли, и голосом, в котором слышались рыдания, пробормотал:

— Вы правы!..

Поклонившись лорду с кротостью, которая выражала больше отчаяния, чем слова, он вымолвил:

— Прощайте, лорд… Прощайте…

И, не дожидаясь ответа, обратился к полицейскому:

— Я готов следовать за вами.

Вдруг все трое невольно вскрикнули. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Эдит, вся в слезах, но со сверкающими глазами.

— Эдит! — сурово окликнул ее Фэртайм.

Но бедная девушка, всегда тихая и кроткая, так посмотрела отцу в глаза, что тот почувствовал себя смущенным. Он понял, что горе изменило его дочь.

— Простите, что я не слушаю вас, отец, — медленно произнесла она голосом, зазвеневшим жалобно, как разбиваемый хрусталь, — но в нем вся моя жизнь, и я хочу, чтобы он знал, что я его люблю, несмотря на все обвинения… и вместе с ним буду бороться с ложью!

Франсуа смотрел на нее, как потерянный. Он не мог произнести ни слова. Тогда девушка подошла к нему, заставила его пригнуться и обняла в последний раз. Затем стала в сторону и, высоко подняв голову, не вытирая слез, гордо сказала:

— Ступайте, Франсуа.

Франсуа, а за ним Атлей Вуд покинули комнату.

— Ох, Марга! Ты становишься сентиментальной. Сначала ты одобрила мой план, а теперь у тебя такой вид, точно ты черт знает кого похоронила. Объясни мне, пожалуйста, чем вызвана эта резкая перемена?

Молодая женщина пожала плечами.

— Как я вам могу объяснить то, чего сама не понимаю?

Фон Краш яростно топнул ногой по ковру и гневно-насмешливым тоном закричал:

— Черт бы побрал всех женщин! В каждой из них живет дух противоречия!

Немец и его дочь сидели в роскошной комнате. Из открытого настежь окна была видна набережная Виктории, мост и станция подземной железной дороги Блэк-фрайерс, а по другую сторону Темзы, лениво несущей свои мутные воды, виднелись Гуде, Соутварк и Ватерлоо. Барки, пароходы, катера и лодки беспрерывно сновали по реке, оттуда доносились то удары колокола, то пронзительные свистки, то заунывный вой сирены.

— Попытаюсь-ка я немного разогнать туман в твоем маленьком умишке! Когда этот французишка…

— Оставьте, пожалуйста!

Фон Краш громко расхохотался.

— Понимаю!.. Будущего зятя нельзя называть французишкой… Превосходно, пусть будет по-твоему! Когда французский инженер отказался от твоей руки…

— Зачем вспоминать об этом?

— Чтобы найти булавку, которая тебя колет. Так вот, после той неудачи, сознайся — ты почувствовала себя очень уязвленной. Я же сказал тебе: дочь моя, не мучай себя, я доведу этого мальчика до того, что он будет смотреть на твою любовь, как на желанный дар небес. Тогда я изложил тебе мой план, который ты вполне одобрила.

— Нет, нет! — резко перебила она отца.

— То есть как это нет! Ты…

— Я только покорилась вам, папа… Если бы можно было придумать что-нибудь другое, будьте уверены…

— Ты бы, конечно, предпочла это!.. Да и я тоже, может быть! Но к чему рассуждать о том, чего нет! В конце концов ведь ты уже согласилась.

— Ну, допустим.

— План мой в общих чертах состоял в том, что я должен был действовать, во-первых, как глава сыскной службы в Германии, во-вторых, как отец — следовательно, мне нужно было приобрести для отечества знания и ум этого человека, а для дочери — мужа.

Маргарита с грустью опустила голову.

— Чтобы достигнуть этой двойной цели, я и подумал: нужно, чтобы Франсуа д’Этуаль был обесчещен. Если его приговорят к чему-нибудь вроде ссылки, он несомненно возненавидит нацию, осудившую его. С другой стороны — старый англичанин Фэртайм не слишком будет настаивать на том, чтобы его дочь вышла замуж за каторжанина. И в заключение — Франсуа будет вырван и у Англии, и у своей невесты.