Афганцы - страница 10
Кенгуру побежали, старший лейтенант. Борисов судорожно вскинул автомат. «А если это духи? А если душманы хотят взять меня живым? Они уничтожили мою группу, пытками заставили пленных…
Чушь какая! А что, что делать? Ах да, пароль! Надо быстрее его сказать, а то как бы не убили. Запросто ведь могут».
— Они дерутся. Они дерутся!
— Дуло-то, дуло к земле опусти, а то как бы греха не вышло.
Борисов медленно, чувствуя, как вместе с облегчением на него наваливается страшная усталость, опустил предохранитель, медленно повесил автомат на шею и так же медленно поднес к глазам ночной бинокль: из-за разбросанных вокруг него по склону глыб вышло не меньше пяти человеческих фигур с гигантскими глазами и с чем-то вроде пик в руках. Это не могли быть люди из его группы! Но это не могли быть и душманы! Он заставил себя не ухватиться за автомат. «Я сдурел, они ведь знают пароль, назвали меня старшим лейтенантом на чистом русском языке. Но почему у них такие глаза?»
Борисов резко выпустил из рук бинокль. Тот ударился об автомат. И Борисов проклял себя за шум-звяканье.
В разжижающейся уже темноте руки стали пожимать его руку, здороваться.
— Присядем, командир. Позавтракаем, пообедаем и поужинаем. Аш-два-о не потерял, командир? Мы сутки уже не пивши, двое не евши. Вот она служба. Спасибо за воду. Сядем, сядем. Каждому по сто грамм. Нас тут пять, старший лейтенант. Трое бродят вокруг, а вторая группа ждет на выходе из ущелья. Так что отдохнете часок, подкрепитесь, и в путь-дорогу. До западни нашей, мышеловочки, ходу минут двести. Хотя, простите, товарищ старший лейтенант, командир ведь вы. Забылся я, забылся.
Борисов поморщился:
— Ладно, давайте не будем. Не вижу я вас, а вы-ражение морд угадываю. Помогите мне, а я вам. И без меня, сами знаете, две группы будет, две группы есть. Это ты, Сторонков, со мной говорил?
— Тебя Бодрюк слушает?
— А он и не должен.
— Вот именно. Кумекаешь, к чему я веду?
— А чего кумекать, все ясно.
Страх, уходя, впрыснул в ноги слабость. Борисов обрадовался передышке. Утро словно забросило свет из-за гор им на голову. Еще в темноте Борисов понял: глазищи, как у упырей, были очками ночного видения. «А я как дурак с биноклем спотыкаюсь. Они у них либо американские, либо японские… Откуда они их взяли? И батарейки к ним? Откуда?» Но увиденное им при свете утра едва не заставило его взвыть от яростного возмущения и ахнуть от неподдельного изумления. Все пятеро были в странных куртках. У каждого за поясом было по пистолету, у троих — с навинченным глушителем! Старший лейтенант Борисов поперхнулся. У старшего сержанта Сторонкова был заткнут за пояс на спине новейший пистолет для разведки со встроенным глушителем! Больше того — каждый держал в руке «драгуновку»!
«Ничему не удивляйся, ничему не удивляйся. Легко сказать. Не подразделение, а действительно банда какая-то! И откуда, откуда у них такое оружие? А автоматы свои куда они дели? А оделись, оделись, как этот самый, о котором писали, как его… Рамбо! Что у нас, армия или бардак бесконечный? Все уставы — к черту! Так ведь никакая армия не выдержит, рассыпется, это ж табор, табор цыганский… Спокойно, возьми себя в руки. Да, нервы, нервы и еще раз нервы. Хорошо, что полковник меня предупредил. Он все-таки человек.
Да, возьми себя в руки, а то не видать тебе дома, не духи, а эти бандиты тебя прикончат».
Борисов хмуро, но спокойно спросил ласково попивающего воду Сторонкова:
— А обувь такая откуда? Уставы, ребята, они все же уставы. Как вы думаете?
Сторонков жмурился от удовольствия, причмокивал, словно жевал водяные капли. Это был маленького роста парнишка. Худенький, но по уверенным движениям, упругости шага, плотным мышцам шеи в нем угадывалась немалая сила и выносливость. Он мог бы казаться жилистым шестнадцатилетним парнем, если бы не морщинки на лице, не иронически-мудрое выражение глаз. Он словно все время повторял: «Над кем смеешься?» И тут же отвечал: «Над собою и мной, конечно».
— Ботинки американские, командир. Американский спецназ, говорят, в них на задание ходит. В наших говнодавах по этим камням ногу вывихнуть легче легкого. Но давай, командир, поедим. У нас колбасный фарш, галеты, сгущенка. Да, забыл, вы знакомьтесь с личным составом. Мы все — последние из могикан. Это Коля Глушков. Из Кишинева. Отлично стреляет. На последних стрельбах наш приз завоевал, «три палки» называется.