Афганистан. Гора Шабан - страница 8

— Да-а… — проворчал солдат Шпетный.

Более от нас не последовало никаких комментариев к очень уж поучительному рассказу Вовки Сальникова. Поскольку и так уж было всё ясно… Что, в общем-то, военно-боевое дело приобрело несколько иной оборот… У командиров были свои задачи и цели… А у дембелей имелись уже свои замашки и интересы… Но между ними… То есть между офицерскими требованиями и дембельскими предпочтениями остаться в живых… Меж этих двух жерновов оказались мы… молодые и зелёные солдаты… Прослужившие в этом Афганистане всего-то два месяца…

И в имеющихся условиях нам следовало не только остаться в живых, но ещё и не сломаться… В общем… Крутиться, вертеться и всегда держать ухо востро… Чтобы не оказаться стёртым в мельчайший порошок.

Словом… Из огня да в полымя… Именно так… Туда, сюда и обратно… Либо пока сам не сгоришь… Либо пока не затопчешь эти огонь да пламя… Или же пока не пройдут-пролетят эти шесть месяцев нашей духанки… То есть пока не истечёт весь срок нашего пребывания в статусе молодых солдат…

Иных вариантов не имелось… Кроме как закосить по болезни в госпиталь или же самому причинить себе какое-либо незначительное увечье… Но это не являлось тем выходом из сложившейся ситуации, чем потом сможет гордиться настоящий мужик.

Терпели до нас… Вытерпим и мы!

Ближе к вечеру прилетевшие из Кандагара разведгруппы были направлены в боевые роты Лашкарёвского батальона, где гостям и предстояло разместиться на ночлег. Что оказалось крайне актуальным. Пока военным главнокомандованием решался вопрос об их временном расквартировании, кандагарцы почти весь день провели в большой офицерской курилке. Но вот начало смеркаться и решение насущного для них вопроса резко ускорилось.

Сперва все три кандагарские группы переместились во внутренний дворик нашей первой роты, где они по отдельности выложили на длинные столы своё оружие, боеприпасы и амуницию. Затем гости принялись погруппно сдавать всё это своё добро в наш ружпарк. После того как одно кандагарское подразделение оставило своё вооружение под полную ответственность дежурного по нашей первой роте, оно отправилось в казарму третьей роты, где им выделялось какое-то количество кроватей. Следующая чужедальняя разведгруппа после сдачи оружия пошла устраиваться на ночлег во вторую роту. И соответственно, третья разведгруппа Кандагарского батальона спецназа осталась у нас.

— Заходим в казарму! — командовал высокий сержант. — Сейчас нам покажут кроватки. Тихо-тихо!.. Не спешите… А то успеете.

Мы, то есть молодые солдаты уже давно заприметили среди кандагарцев своих недавних друзей-товарищей по Чирчикской учебке. Однако нас всё ещё озадачивали нынешние военные нюансы. Согласно наших правил армейского этикета и норм приличия по отношению к дембелям, мы не могли взять и просто так побросать все наши младосолдатские дела. Лашкарёвские старики не простили бы нам столь опрометчивого поступка. Иначе говоря, как бы потом выглядели наши дембеля в глазах кандагарских дедушек?!.. Коль в лашкарёвских группах эдакое творится безобразие… Ведь молодой солдат и шагу не может сделать самостоятельного… Без соответствующей санкции более старшего своего товарища…

Такие же порядки наблюдались и в кандагарской группе. Мы только и смогли обменяться с нашими молодыми коллегами короткими взглядами и приветливыми взмахами трудолюбивых рук. Это дембеля и фазаны, что с одной стороны, что с другой… Это они без всяких формальностей подходили, встречались, обнимались и делились всякими впечатлениями… У нас же такого права пока что не было. Поскольку мы являлись молодыми солдатами, то есть духами. А духи должны всегда шуршать… Стало быть, работать, работать и только работать. То есть трудиться не разгибая спины и не покладая своих мозолистых рук.

Поэтому наша лашкарёвская молодёжь уже в который раз наводила порядок в расположении группы: подметала бетонный пол, выравнивала табуреты, отбивала ровненькую кромку на внешних сгибах солдатских одеял… Придавала подушкам прямоугольную форму… Подправляла лицевые и ножные полотенца… В общем… Молодёжь шуршала.