Афганистан идет за нами вслед - страница 4
— Назначили каким-то начальником над оставшимися нести службу в гарнизоне…
— Что?!. Кто распорядился? — рассвирепел москвич. — Он должен лететь обязательно… Пристроился… Сейчас же вызвать! И прапорщика вместе с ним…
— Батурина? Он здесь…
— Нет, другого… В чьем распоряжении солдаты.
«Бог шельму метит», — подумал Алексей, выслушав распоряжение старшего по званию. Да, не обошла горькая судьбинушка ни Орловского, ни Шилова. Но кто мог тогда представить, что через четыре месяца они в первой партии награжденных получат медали. Двое из всего отдела.
Орловский прибыл с прапорщиком через час. «Пришел домой, стал снимать шинель… Вдруг звонок…» — сокрушался он, переживая неожиданно обрушившийся удар. А Шилов — то вообще был растерян до крайности и совершенно убит. Степанову было неприятно смотреть на обоих отступников и он предложил лететь в разных кораблях. Мало ли… Он словно чувствовал, что один из самолетов не дойдет до места назначения…
Так и порешили. Разбились на две группы и сели в разные корабли. Взлетели около полуночи. Часа через два приземлились на аэродроме в Энгельсе. Всех отвели спать в какой-то спортзал. Улеглись на матах. Подняли под утро. На рассвете выстроились в каре у кораблей. Потеплело, шел слабый снег. Майор из политотдела выступил перед десантниками, сообщив, что передовые части дивизии вошли в Афганистан. Мы идем, сказал, вторым эшелоном. Пункт назначения — Баграм. Проинструктировали, как действовать во время приземления. Самолеты будут садиться конвейером, не выключая двигателей. Задача — быстро расшвартовать технику и выгнать ее на обочины. Почему не станут выключать двигатели? — Аэродром высокогорный, самолеты могут не взлететь…
Последнее утверждение казалось сомнительным. «Берегли самолеты, а не людей», — подумает потом Алексей.
Выдали боеприпасы. Солдатам по три магазина на автомат, офицерам — по два на пистолет. Когда дошла очередь получать подчиненным Степанова, возник небольшой конфликт. Солдаты числились в штабе, а летели с другой частью. Зампотылу уперся: «Не дам патронов! Не мои люди!..» Вмешался майор из управления дивизии. Оба переругались, но боеприпасы все-таки выдали.
К стоящим отдаленно самолетам десантников подвозили на машинах. Степанов ехал в санитарной «уазке» вместе с группой офицеров. Напротив него сидел старший лейтенант из химслужбы дивизии. На коленях у него лежал автомат.
— Что, Борис, ты уже вооружился по полной схеме? — спросил Алексей товарища.
Три с половиной года назад они одновременно после окончания своих училищ прибыли в дивизию. Тогда всех молодых лейтенантов собрали на двухнедельные сборы. На них-то офицеры и подружились.
— А чему ты удивляешься, Леха, там ведь стреляют, — ответил «химик».
— Не знаю, как насчет стрельбы, а вот о другом задуматься не мешало бы… Они ведь мусульмане, а мы христиане. Впрочем, извини, Борис, не все…
— Ладно, не извиняйся, — улыбнулся «химик», — я хоть и татарин, но все равно в братья к афганцам не набиваюсь. Ерунда все это, Леха, прорвемся…
Болтались в воздухе часов шесть. Когда вынырнули из сплошной облачности, Степанов и Терентьев приникли к иллюминатору. Внизу поплыли кишлаки, поля. Все было серым, сумрачным и однообразным. Снег лежал только на вершинах и склонах гор.
Приземлившись, все выполнили по инструкции. Самолеты конвейером выруливали на взлет. Алексей посмотрел на часы: начало четвертого по Москве. Все сели в машины и куда-то уехали. Орловский приказал Алексею смотреть с одним солдатом за имуществом и оборудованием, которое не вместилось в машину. Компанию ему составил знакомый капитан из службы тыла. Этого тоже оставили с одним подчиненным, чтобы взять потом вторым рейсом.
— Что у вас в ящиках? — спросил Степанов.
— Мыло…
Вот так, у каждого — свое…
Алексей прикинул — на четверых сто восемьдесят патронов для двух автоматов, тридцать два — для двух пистолетов. Уже кое-что. Кто знает, как сложится обстановка. Чужая страна. Идут боевые действия…
Быстро сгустились сумерки. Похолодало. Все четверо, оставленные в конце взлетки, чувствовали себя очень неуютно. Казалось, о них совсем забыли. Вдоль ограждения аэродрома шел темноликий афганец в синей форме. Вероятно, офицер. Он угрюмо посмотрел на десантников и неторопливо двинулся дальше. Алексей обратил внимание на фуражку с высоко задранной тульей. Через несколько минут по бетонке промчался бортовой «ЗиЛ — сто тридцатый». В открытом кузове сидели афганцы-солдаты. Они что-то кричали четверым десантникам, и трудно было понять, приветствуют ли аборигены пришельцев или наоборот, оскорбляют и грозятся.