Афганский «черный тюльпан» - страница 51
Потураев в бинокль наблюдал за разрывами игольчатых снарядов и убедившись, что на холмах противник уничтожен, скомандовал:
— Первое! Сто! Прекратить стрельбу!
Через минуту ему доложили об окончании стрельбы командиры других двух орудий.
Евгений увидел, как трое его солдат, водители УРАЛов, пригнувшись, приближаются к орудиям. Потураев встретил их, пожал каждому руки и поблагодарил за службу.
— Молодцы! Вовремя вы их обнаружили и не дали возможности «духам перестрелять батарею с тыла.
Водители смущенно переминались с ноги на ногу, мол, чего там, увидели и огонь открыли. Ну и вы, товарищ старший лейтенант, когда открыли огонь разрывными снарядами, здорово им дали. Там, на холмах, начисто все смело.
— Как говорят, Панин, пусть не лезут. Правильно?
— Так точно, товарищ старший лейтенант!
— А сейчас идите к своим машинам и будьте готовы к маршу.
— Есть!
В кишлаке к этому времени прекратились выстрелы. Рота захватила пятерых пленных и собралась в центре населенного пункта. Командир роты капитан Детюк проверил личный состав и доложил майору Терещуку о том, что потерь нет, два солдата легко ранены и эвакуированы к бронетранспортерам в сопровождении санинструктора.
Вокруг солдат стали собираться местные жители кишлака, которые во время боя попрятались кто где. Здесь были и белобородые старики, и многочисленная ребятня, и несколько женщин, укрытых темно-зеленой паранджей. Среди них Коростылев разглядел и пожилую афганку, с которой он уже общался. Рядом с ней стоял юноша без чалмы, в длинной коричневой рубашке и широких штанах. Старики, разузнав, кто является старшим среди шурави (советских), подошли к майору Терещуку и стали пожимать ему руки, глядя ему в глаза и повторяя:
— Ташакор, ташакор. (Спасибо).
Подошла пожилая женщина, ведя за руку юношу, и стала что-то быстро-быстро говорить командиру батальона. Солдат-таджик перевел:
— Она благодарит Аллаха и шурави за то, что шурави наказали чужих людей и вернули ей сына. Мужа ее убили и теперь только сын ей опора в дальнейшей жизни.
Потом она что-то крикнула своим односельчанам и те бросились к пленным, которые сидели на корточках в стороне под охраной трех солдат. Толпа подбежала к этим бородачам, громко высказывая им свою ненависть и презрение, и если бы солдаты не помешали жителям, то они бы разорвали чужих людей.
Майор Терещук, видя, что ситуация накалена, приказал капитану Детюку выводить роту из кишлака и приготовиться к маршу обратно в расположение.
— Выходим и мы, — кивнул он Коростылеву.
— Глазырин, передай на батарею «Отбой»! — сказал Коростылев своему радисту, идя следом за Терещуком. Товарищ старший лейтенант! Отбой! — доложил радиотелефонист Баранов Потураеву. Старший лейтенант громким голосом подал команду:
— Батарея! Отбой!
Команду продублировали и командиры орудий. Солдаты быстро и сноровисто привели гаубицы в походное положение. Три УРАЛа медленно подъехали к своим орудиям, расчеты прицепили их за форкопы и разгрузили в кузова боеприпасы и шанцевый инструмент. Потураев лично проверил крепление каждого орудия к тягачу, вскочил на подножку первой машины.
— Давай, Панин, выезжай на дорогу!
УРАЛы медленно и тяжело выползли на асфальтированную дорогу и заняли свое место в общей колонне. К ним вышли командиры батарей с радистом. Потураев выпрыгнул из кабины и подошел к Коростылеву:
— Товарищ капитан! Личный состав огневиков к маршу готов, потерь нет. Работали все на отлично. Отмечаю первый расчет и водителей, которые укрепили нападение на батарею с тыла.
— Да опусти ты руку, Женя! Стреляли хорошо, молодцы. А что в тылу у вас было?
Потураев коротко рассказал о своих подозрениях относительно холмов, о том, как боевое охранение из водителей не позволили «духам» внезапно обстрелять батарею и об уничтожении противника огнем первого орудия сержанта Сердюкова.
— Построй батарею! — приказал Коростылев.
Потураев вернулся к УРАЛам и скомандовал:
— Батарея! К машинам! В две шеренги порасчетно, становись!
Солдаты повыпрыгивали из кузовов тягачей, быстро встали в двушеренговый строй, поправляя поясные ремни и автоматы на плечах.