Афганский «черный тюльпан» - страница 7

Но с другой стороны руководство Афганистана во главе с Бабраком Кармалем, опираясь на советских политических и военных советников, создали в центре и в провинциях органы государственной власти, милицию царандой, службу безопасности ХАД и национальную армию. В стране были проведены земельная, водные реформы, в результаты которых небольшая часть богатых феодалов лишалась право безраздельного владения землей, арыками и каналами Афганистана. Землю стали раздавать дехканам, обрабатывающим ее. Как и сотни лет назад они обрабатывали ее деревянными сохами, запряженными в пару быков. Советский Союз стал поставлять в Афганистан тракторы, в Кабуле построили домостроительный комбинат. Могло показаться, что против советских войск воюют только бывшая богатая часть населения и примкнувшее к ним обманутое крестьянство. Но в руководящей Народно-Демократической партии Афганистана во главе с Бабраком Кармалем произошел принципиальный раскол на две фракции. Одна упрекала другую в захвате власти на всех ключевых постах в органах управления, службе безопасности и армии. В армии противостояние сторонников фракции вылилось в открытые вооруженные столкновения, вредительство советским войскам и по возможности уничтожение советских подразделений.

Таким образом, 40-я Армия часто оказывалась под ударами с двух сторон: открытой борьбой с ними моджахедов, пришедших с Пакистана и внезапных предательских ударов «союзников». В противоборство, по разные стороны «баррикад», втягивалось все большее число населения Афганистана и к концу 1981 года вся страна была объята пламенем полномасштабной войны. Советская армия проводила против моджахедов, среди которых было много иностранных наемников, частные и полномасштабные операции, в ходе которых гибли не только моджахеды, но и много местных жителей. Моджахеды тоже наносили советским частям внезапные и ощутимые удары, растворяясь среди населения, одновременно грабя и издеваясь над ним. Получалось как в любой войне: население страдает от нее больше, чем воюющие стороны.

В военных палаточных городках советских подразделений, несмотря на мощь Советского Союза, повседневная жизнь была полна лишений и нехваток. Сказалась извечная русская притча: «долго запрягаем…». Неповоротливость и пассивность тылов армии приводили к убогому существованию солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров в отдельных гарнизонах, где отвратительным было питание, а то и полного полумесячного голода, невозможность смены постельного и нательного белья. Воду для питья брали из грязных арыков, там же мылись сами. Вши заедали личный состав. К концу второго года присутствия в Афганистане, четверть 40-й Армии были больны инфекционным гепатитом тяжелых форм и находились на излечении в различных городах Советского Союза. Если учесть, что еще одна четверть, с большим лишком, составляла не боевые подразделения, как то ремонтные, хозяйственные и другие, то оказалось, что к этой осени 1981 года только небольшая часть 40-й Армии выполняла боевые задачи, рассчитанные на полнокровные подразделения и части..

В таких условиях военной, политической и бытовой обстановки в армии было все: героизм и отвага, трусость и предательство, карьеризм и бескорыстие. Впрочем, как в любой армии и в любой другой войне.

На другой день старший лейтенант Потураев пришел в часть позже обыкновенного. Пока дождался в фотоателье необходимых снимков для загранпаспорта, пока покупал себе в универмаге зимние перчатки на дорогу, которых у него не было, время подошло к полудню. В строевой части ему выдали предписание для прибытия в штаб округа завтра в 9–00 и он пошел к себе в артиллерийский дивизион попрощаться с сослуживцами. Там его ждали. Командир дивизиона решил проводить своего офицера по всем неписаным правилам. Организовали импровизированный стол, на столе водка, соленые огурцы, хлеб, сало, лук. Обыкновенный стол обыкновенных мужчин. Пришел начальник артиллерии подполковник Кривошеий. Офицеры и прапорщики дивизиона суетились в коридоре, неся табуретки и стаканы.

Кривошеина и Потураева посадили во главе стола. Разлили в стаканы водки. Командир дивизиона майор Дикан-ский взял слово: «Товарищи офицеры! Сейчас мы провожаем наших однополчан… Заходите! Не стойте в дверях», — прервал свою речь Диканский, увидев вошедших: капитана Троянова, капитана Царегородцева и лейтенанта Ласкина. Все подвинулись и им тоже налили водки. «Сейчас мы провожаем своих однополчан Кривошеина, Потураева, Царегородцева, Троянова и Ласкина. Им выпала честь представлять нашу часть в боевой обстановке в Афганистане. Хотя сведения оттуда поступают миролюбивые, пресса и телевидение показывает только улыбающихся наших солдат, сажающих аллеи фруктовых деревьев, мы догадываемся, что вам придется не только сажать деревья. Я, как командир дивизиона, уверен в старшем лейтенанте Потураеве Евгении Михайловиче, как в опытном офицере-артиллеристе. Другие убывающие офицеры тоже специалисты своего дела. Хочу пожелать вам всем честно отслужить эти два года, вернуться живыми и с орденами на груди. За вас!» Все встали и ударились своими стаканами со стаканами отъезжающих. Все вдруг начали говорить пожелания, перекрикивая друг друга, глухо стучали граненые стаканы. Выпили и налили еще. Встал со стаканом в руке командир батареи Потураева капитан Носонкин: