Афонский период жизни архиепископа Василия (Кривошеина) - страница 13
Этот процесс бесконечен, и человек, вступая на путь познания, каждый раз казалось бы достигнув «нечто», вдруг погружается в ещё большую неизвестность. Но радость велика!
Поэтому неправильно думать, что в христианстве есть какие-то тайны, где-то хранящиеся и из рода в род передающиеся, и что эти тайны отличные от обычного христианского учения. Этого нет и не может быть! Ибо Христом в Евангелии сказано, что Он ничему не учил тайно. Нет в христианстве тайны, подобной масонской или теософской, механически открываемой человеку при принятии его на «высшую степень посвящения». Тайна христианства иная — и не многие её знают: это тайна духовной жизни, просвещение человека благодатью Духа Святого, преображение грешного и падшего человека в благодатное богоподобное существо. Эту тайну можно познать только путем личного опыта, но передать её в совершенстве никому нельзя. Только некоторое представление о ней можно составить из аскетических творений Св. Отцов Православной Церкви, где указываются некоторые пути к её достижению.
Большинство православных в наше время, даже из духовенства, утратили, к сожалению, всякое представление об этой тайне духовной жизни, о смысле христианства и земном назначении человека. Этому удивляться не следует, ибо полноту Божественного учения могут вместить и промыслить немногие. Действительно, на этом пути «много званных, но мало избранных», — говорит Господь. В наше
25
Духовные и исторические творения архиепископа Василия
время упадка и всеобщего духовного оскудения таких людей становится все меньше и меньше. Не надо поэтому соблазняться, если среди встречающихся Вам православных (хотя бы даже и духовенства) Вы мало встретите лиц, разделяющих или хотя бы приблизительно понимающих всё то, о чем я Вам писал. Однако же никогда не забывайте, что истинное учение Св. Православной Церкви есть подлинное учение Христа. Вне Православной Церкви Вы не найдете его, как не найдете и средств на деле осуществить учение Христово. В этом я глубоко убежден.
Отвечая на Ваш вопрос, я не могу не коснуться и «делания» или так называемой «умной» молитвы. Тут я расхожусь со многими современными теоретиками. А потому считаю, что ещё более и непосредственно вступает человек в общение с Богом в молитве. Молитва есть подлинно духовная жизнь; по мере своего совершенствования человек всё более и более ощущает в ней потребность, пока молитвенное состояние не делается постоянным; согласно указанию апостола, необходимо непрестанно молиться. Нужно только помнить, что молитва может быть успешной и плодотворной, если они связана со всей жизнью человека, с его образом бытия и сообразно его мыслям, основанным на исполнении заповедей Христовых. Истинная молитва — это высшее искусство, тайна которого хранится в православном монашестве, а об ценности молитвы мы можем судить по плодам, то есть стяжанию благодати Св. Духа.
II.
Напрасно Бердяев кричит о необходимости наряду с любовью к Богу иметь любовь и к человеку. Ибо ведь и это не ново и всем известно. У Бердяева очень много связано с мещанским представлением о социальной помощи, на уровне сострадания «сегодня и сейчас». А завтра?
Современное человечество страдает погрешимостью как раз против первой части этой двуединой заповеди (любви к Богу). О любви к человеку напоминать нет надобности, она никак не оспаривается. А вот любовь к Богу всё более и более охлаждается, самоё понятие любви к Богу стало почти что чуждым «явлением» современного человека. Люди всё больше отдаляются и охлаждаются в любви «друг к другу», но при этом забывают, что над ними Господь, и прежде всего нужно любить Его. Вот в чем беда нашего времени. Как можно этого не видеть?
III.
Христианство ослабло не потому, что пренебрегло внешним строительством общества, а потому, что в нем оскудела внутренняя духовная жизнь
26
Историко-аналитический очерк о самоуправлении Афона
— непосредственное общение души с Богом, внутренний духовный подвиг. Мы забыли заветы пр. Серафима: «стяжи мир, и вокруг тебя спасутся тысячи».
IV.
Нет ничего нелепее, как усматривать в аскетизме монофизитство. Тут Бердяев не замечает, что своим учением о «трагедии Божества» сам впадает в богословское монофизитство. Именно монофизитство учит, что Христос хотя рожден из двух природ (естеств), но не в двух пребывает — это христологическая ересь, и Бердяев её повторяет и не замечает. Им же принадлежит учение о страданиях Божества, в отличии от православного учения о его бесстрастности. Самой Церковью была отвергнута монофизитская прибавка — «распныйся за ны, помилуй нас» («мерзкая..», как говорится в Четьи-Минеи).... «Аще и разорися Твой храм во время страсти, / но... Божество безстрастно пребысть (канон...)».