Агент зарубежного центра - страница 24
И вновь то здесь, то там полыхали пожары, гибли под бандитскими пулями, ножами, топорами советские люди. «Цыган» лютовал. И так стремительно перемещалась с места на место, с хутора на хутор его банда, что оставался неуловимым.
Впрочем, недолго капитан Купер преследовал тогда «Цыгана». Немцы оккупировали Эстонию. И капитан уже сражался на подступах к Ленинграду.
Майор Гендрик Петрович, вернувшись с войны, не снял военной формы. Только цвет погон у него стал иным.
Не один год пришлось ему еще гоняться за врагом — по лесам и топям Эстонии. То в одном, то в другом месте вдруг показывали когти банды «лесных братьев». Свои воровские рейды в большой свет «братья» предпочитали делать в темноте, пока люди спят. Спала и семья нового парторга волости Иннувере, когда в дом ворвались лесные гости.
Гендрик Купер всю жизнь будет переживать заново эту страшную ночь в апреле сорок шестого. Тяжелые тучи словно придавили землю, въедливый мелкий дождь сек и сек лицо и руки. На открытой машине маленький отрядик чекистов и работников уездного отдела милиции с трудом пробрался к заброшенному перекрестку лесных дорог и выгрузился на мокрую, еще не совсем оттаявшую землю. Где-то поблизости была база орудовавшей в уезде банды. Накануне вечером стало известно, что на богатом хуторе Ильзе, принадлежавшем «серому барону» Прицке, побывал скрывшийся от советских властей племянник хозяина и долго беседовал с продавщицей местного кооператива Еленой Раамат. Возникло подозрение, что состоялась сделка об ограблении кооперативного магазина.
До хутора оставалось три километра. Гендрик Петрович с группой бойцов решил пройти их пешком, чтобы шум автомашины не спугнул бандитов. Через полчаса хутор был неслышно окружен. Какие-то люди в плащах с нахлобученными на головы капюшонами и автоматами за плечами на площади у магазина грузили в телеги ящики, сваливали мешки. Из соседнего домика, где жила семья парторга волости, слышался жалобный вой собаки.
Бандиты грузили товар молча. Только один раз из дверей магазина показался высокий человек в кепке, без плаща, и сердито крикнул кому-то:
— Да заткните ей глотку, черт побери!
И к домику парторга сразу бросились двое.
В этот самый момент с треском взметнулась красная ракета, и со всех сторон ударили наши автоматы. В наступившей внезапно тишине раздался голос, усиленный мегафоном:
— Бросай оружие, вы окружены!
Человек в кепке мгновенно скрылся в магазине, из окна резанул по кустам и придорожью ручной пулемет. Бандиты-грузчики тоже сорвали с плеч автоматы, кинулись под телеги. Там они и полегли, изрешеченные пулями.
Пулемет в магазине тоже заглох.
Брезжил рассвет, и это, видно, подстегнуло затаившихся в магазине бандитов. Они решились на вылазку. Вслепую строча из автоматов, швыряя гранаты, они через дворы метнулись к лесу. Трое были убиты уже почти на самой опушке.
Человек в кепке, раненный в ногу, спрятался за старым пнем и отстреливался до тех пор, пока не иссяк боезапас. Было уже совсем светло, когда он демонстративно приложил пистолет к виску и нажал курок. Но выстрела не последовало. Его взяли живым. Попался целеньким еще один. Крепко скрутили им руки, посадили в телегу.
Дождик кончился, хотя тучи по-прежнему низко и тяжело висели над землей. Из соседних крестьянских изб робко выглядывали дети, потом появилось несколько женщин, два старика. Но подходить к магазину они не решались, опасливо косясь на телегу, где под охраной сидели пойманные бандиты.
Гендрик Петрович с бойцами поднялся в домик парторга, возле которого все еще скулила невидимая собака, и застыл на пороге.
Полковник Купер прошел войну, видел испепеленные деревни, поверженные в прах города, пережил смерть многих и многих близких друзей, но даже сегодня, через двадцать с лишним лет, не мог вспомнить без содрогания то, что увидел в доме иннувереского волостного парторга.
Жена и четверо детей — от тринадцатилетней девочки до грудного младенца — были зарезаны опытной рукой, — кровавые полумесяцы рассекали каждое горло.
Сам парторг был в отъезде.
Возле телеги с бандитами уже толпился народ. Пришли люди с соседних хуторов, приехал председатель волисполкома. Бойцы с трудом сдерживали толпу, требовавшую самосуда.