Академик - страница 11

Гангрена, несмотря на свои габариты ловко переместился из-за раздачи к Академику за стол. Расположившись на стуле, напротив недоумевающего мужчины.

— Тут, Академик мало кто помнит себя там, на воле, ну в смысле ты понял, короче. Погодь, посиди пока, я сейчас.

Снова всей своей не малой фигурой, Гангрена рванул из-за стола в подсобку за раздачей, из которой раздались громкие хлопки створок шкафов. Вернувшись, довольный Гангрена, присев снова напротив Академика, водрузил на стол литровую бутылку виски, стаканы и несколько консервных банок за одно комментируя свои устремления.

— Ты вот что, Академик, торопиться все одно некуда, давай посидим задушевно, пойла америкоского попьем, а ты мне про там, как живется расскажешь. Что вспомнишь то и базарь хоть про то как батя тебя ремнем охаживал или еще что. В общем давай за знакомство и это, говори, что вспомнишь. Прошлое здесь сильный дефицит значит, почти у всех как картинки черно белые, а душа просит размалеванных, цветных.

Ничего не понимая, Академик принял из здоровущей лапы Гангрены рюмку с виски, и невольно подражая ему выпил ее залпом, не чокаясь. В голове пронесся невольный вопрос: о чем рассказывать? Но вопреки своим недоумениям, приняв на грудь, Академик начал рассказывать про свою студенческую бытность, припоминая из той забавные истории, друзей однокашников, подружек, посиделки в общежитии. Так незаметно увлекшись воспоминаниями, Академик проговорил до позднего вечера, попивая подаваемый виски Гангреной. После чего окончательно захмелев, попытался пристроиться спать за столом, положив голову на руки. Спохватившийся Гангрена, встав из-за стола подхватив под мышки пьяного Академика, практически унеся того в его комнату под номером 5. Заботливо уложив на свободную кровать у окна, Гангрена, повернувшись к лежавшим на своих кроватях Хмурому и Чахлому, произнес.

— Вот че братва, Академик мне к душе пришелся так что приглядите за ним, чтоб значит не пропал где, если че.

Затем принюхавшись, пророкотал своим басом.

— Я не ясно говорил, в хате не курить. Или мне для кого-то повторить надо?

Засуетившийся под одеялом Чахлый, понизив голос начал оправдываться.

— Так ты че Гангрена в натуре, это с курилки несет сюда, вон форточка настежь. А мы ни, ни в хате. Точно я говорю, Хмурый?

На что, с соседней кровати раздалось неспешное.

— Верно Чахлый базарит, с курилки залетело.

Гангрена недовольно поморщился, почесав своей волосатой ручищей грудь, пророкотав.

— Ну коли с улицы, то ладно, спите, завтра сказали супермаркет грузонется к обеду.

И плавно развернувшись, несмотря на свои габариты, Гангрена вышел из комнаты, пригнувшись в дверном проеме. Едва за Гангреной закрылась дверь, Чахлый высказался полушепотом.

— Не, я не понял, фраерок только грузонулся и уже в натуре в чести у пахана. А тут пашешь как вол в колхозе, вся жопа в мыле и ни тебе побухать вместе, ни покурить спокойно. Че за несправедливость творится.

Хмурый хмыкнув, перебил возмущающегося Чахлого.

— Чахлый, ты тарахтишь на предъяву Гангрене?

Чахлый от услышанного даже подскочил на кровати.

— Ты че Хмурый, я такова не базарил.

На что Хмурый, улыбнувшись кивнул на мирно посапывающего Академика, явно показывая на возможность того притворяться и запомнить сказанное Чахлым.

— Ты лучше вот че думай. На этом магазине продавщиц полно, как вспомню прошлый раз так одеяло на потолок со шляпы шкерится. Тебе братуха, задача завтра сходу прикрыть в подсобке несколько сучек, пока не слиняли вместе со своими дырками. Там сорок минут на погрузку Полковник дает, так что сходни сразу тоже устанавливай.

Чахлый почесав затылок, резюмировал.

— В прошлый нормально прокатило, все успели, в натуре никого не обделили. Я знаю где доски заныканы, так что все будет на мази. Во ништяк подвалил, давно не фартило.

Сказал довольный Чахлый, укладываясь с мечтательной улыбкой под одеяло.

Проснувшись утром и сев на край кровати, Академик недоумевая крутил головой вокруг, силясь вспомнить как оказался в этой комнате. Чем не мало забавлял смотрящего на него Чахлого.

— Не, ну ты Академик в натуре, итялягент, а бухаешь хлеще прожженного бродяги. Вставай давай, сейчас на завтрак Люди пойдут, а потом уже эта, серость нашенская.