Академия Города Химер - страница 20

Пока Майя напряженно размышляла, как будет выживать последующие месяца, подошла их очередь. Девушка купила рогалик. Стефан же положил глаз на мясной пирог. Они пошли искать стол.

Часть зала уходила под террасу, с которой открывался вид на Рубиновый Бульвар. Один столик как раз освобождался. Только одно Майю смутило: за соседним столом сидело несколько ребят из их курса, где была и Лаура, и красноволосый. После случившегося на уроке хотелось избежать компании однокурсников, а особенно этих двух. Но Стефан быстро зашагал к освободившемуся столу, да еще позвал за собой Майю. Девушка, чувствуя неловкость от взглядов со стороны соседнего стола, села около Стефана.

Некоторое время сокурсники за ними молча наблюдали. А затем принялись дальше разговаривать, и Майе стало спокойней. Она уже с предвкушением открыла рот, чтобы откусить край рогалика.

Неожиданно вспышка ослепила ее. Майя поморщилась и чуть не выронила выпечку. Моргнув, она посмотрела на объектив крупного фотоаппарата. Из-за него тут показалось довольное девичье лицо в веснушках и двумя светло-русыми высокими хвостиками.

— И еще раз, только с улыбкой, — сказала девушка, и в глаза Майе вылетела новая вспышка.

Она заморгала, стараясь разогнать искорки перед глазами.

— Я Савва, — не дав девушке опомниться, схватила и затрясла ее руку адептка с камерой. — Савва Сомоус. Я веду газету в академии. Кто ты, я знаю, — опережая открывшую рот Майю, заявила она. — Дочурка нашего ректора. Местная принцесса.

И не успела Майя не подтвердить, не опровергнуть, как девица с камерой уселась около нее, достала из-под накидки блокнот и карандаш и приготовилась писать. Судя по фибуле, где вместо «Т» на игле был кубок (эмблема факультета лекарей), она была из старших курсов.

— Я пишу про тебя статью. Не прочь ответить на пару вопросов? Поговорим тут или уединимся? — посмотрела она на жующего Стефана, который был явно увлечен пирогом, а не их разговором.

Майя глянула на рогалик — единственный, с кем ей хотелось сейчас уединиться.

— Какие у вас отношения с отцом? — затараторила Савва, не дожидаясь ответа Майи. — Никто не знал, что у нашего ректора есть ребенок. Твое появление всех удивило. Но почему вы жили отдельно столько лет?

— Так получилось, — сдержанно отозвалась Майя.

— Говорят, ты не проходила вступительные экзамены. Выходит, ты поступила без отбора? Ты видно хорошо подготовлена или талантлива, как и отец? Собралась стать таким же великим чародеем, как он? — неумолимо вылетали вопросы из маленького ротика старшекурсницы.

Майя окончательно смутилась.

— Хотелось бы.

— А к какой стихии у тебя склонность? Огонь, воздух или, как у отца, вода?

— Доставленье проблем считается за стихию? — послышался со стороны голос Лауры.

Ее подружки за столом захихикали. Савва повернулась на Лауру и прошлась по ней взглядом:

— А ты кем будешь?

— Лаура Кламорис, — слегка улыбнулась девушка.

— О, да у нас еще одна принцесса! Дочь богатейшего ювелира в городе из семьи Кламорис, — Савва ловко развернулась к соседнему столу. — Твой отец ведь один из спонсоров академии. О тебе тоже надо написать, — начала она что-то черкать в блокноте.

— Мой отец считает, появление Тайлогоса будет полезным для Цветоча, — важно заявила Лаура. — Это позволит городу развиваться.

— Благородно, благородно, — закивала Савва. — Тогда не ответишь еще на несколько вопросов…

Поняв, что это ее шанс, Майя тихо встала и уже хотела уйти в какой-нибудь укромный уголок, да наконец расправиться с рогаликом. Но ее вдруг окликнули:

— Уже уходишь? Ты ж еще не поела!

Майя замерла и медленно развернулась на Стефана. Тот с искренним удивлением смотрел на нее. Он что, так был увлечен пирогом, что совсем не слышал происходящего рядом.

— Да, а как же интервью, — отозвался красноволосый, ухмыляясь. — Нам всем интересно послушать о тебе и великом Велизаре Семирозе.

Майя нахмурилась. Насмешка в голосе парня, когда тот назвал имя ее отца, пробудили в груди раздражение, тут же вытеснив смятенье. А Савва тем временем с готовностью развернулась к ней и открыла рот для нового вопроса. Но его резко заглушил спасительный звон. Адепты в столовой засуетились, начав ускоренно доедать или прятать в сумки закуски.