Академия Меча и Магии - страница 4

Первое время я включала свет, обследовала комнату на наличие камер слежения. Мало ли, может соседи сверху просверлили дырочку в железобетонных конструкциях, да ведут за мной наблюдение.

Однако глянцевый абсолютно ровный натяжной потолок говорил об обратном.

Потом я грешила на чрезмерную усталость. Думала, что именно она дает побочный эффект в виде навязчивого состояния.

Но когда я ощутила знакомый взгляд, будучи на улице, то поняла, что он и моя загруженность на работе совершенно друг от друга не зависят.

Спустя какое-то время перестала пугаться и выдумывать всякие нелепости. Приняла как должное. А все потому что посмотрела передачу про паранормальные явления. В ней подробно объяснялось про необычное в обычном. Мол, не все люди в состоянии понять знаки, идущие к нам сверху, а уж тем более расшифровать их смысл.

А раз не могу понять, то можно отставить в дальний угол до лучших времен, когда наступит время.

Так я и сдружилась со своей шизой. Которая не отступала ни на шаг.

Нет. Она не была со мной постоянно. Лишь в определенные периоды времени. Рано утром. И когда я выходила на улицу.

Почему-то в другое время не посещала.

Видимо, даже у шизы бывают часы работы и отдыха. А вот выходных не было.

— Так, а остались ли у нас яйца? — я полезла в холодильник.

На ячеистой полочке сиротливо, как одинокий голубь на нити проводов, примостилось последнее яйцо.

— На омлет мало, а для оладьев в самый раз, — пробормотала, доставая яйцо с голубым клеймом «желток солнца».

От солнца в яйце была только форма желтка, но никак не цвет. Бедные куры, замученные в тесном прозябании в неволе, несли бледные яйца. То ли дело деревенские. Возращенные на вольных хлебах. У них даже яйца ярко оранжевые, радостные и веселые. Такие есть только в деревне. У бабушки Антона.

Я вздохнула. Завтра суббота, значит, завтра после обеда нам обязательно надо ехать в деревню. Хочу ли я или не хочу это никого не волнует. Я обязана.

— Мама, доброе утро! — в кухню, шлепая босыми ступнями, в полосатой пижаме вошел Антошка. Он кулачком тер глаза, жмурясь от яркого света. — Опять ты проснулась, словно соловушка. Говорил же я тебе — поспи. Я приготовлю завтрак.

Нежная заботы сына, такого маленького и одновременно взрослого, умиляла до слез.

У меня сердце сжималось всякий раз когда я думала как же мне повезло однажды.

Нелепая случайность, глупая обида, стечение обстоятельств вылились в то, что теперь у меня есть он. Антошка. Моя радость. Моя кровинушка. Мой мальчик.

— Давай вместе, сынок. Так быстрее и веселее. Ты не против?

— Мамулик, я только «за».

— Надень тапки, — напомнила. Как напоминала каждый день. Но толку от этого было крайне мало. Сын так и не привык это делать на постоянной основе.

Глава 2

Завтрак, приготовленный в четыре руки гораздо вкуснее, чем точно такой же, но сделанный только мною.

Почему?

Потому что приправлен любовью, сбрызнут каплями доверия и окутан хорошим настроением.

Когда я смотрю на сына и вижу как он старается, чтобы мне угодить, сделать приятное, то понимаю, что счастье есть. Такое, от которого в душе порхают бабочки, а еще хочется петь.

— Мам, ты сиди. Я сам налью чай, — деловито встает он из-за стола.

— Осторожно. Чайник горячий. Не обожгись, — не выдерживаю и начинаю учить.

Тут же «прикусываю» язык, да поздно. Сколько раз говорила сама себе — Кларисса, не лезь. Пусть сам. Пусть учится. Дай сыну возможность проявить себя. Не спеши помогать. Он уже достаточно взрослый, чтобы сделать все не просто самостоятельно, а хорошо. И все равно не получается промолчать. Поучаю, как когда-то поучали меня. Оттого мысленно кривлюсь.

— Мама, я уже взрослый. Я сам знаю, — ершится Антон, становясь похожим на молодого петушка.

Вот, Кларисса, получила. А сидела бы тихо, ребенок не насупился, а порадовался своим успехам.

— Я знаю, сынок. Ты у меня, умница, — пытаюсь исправить положение.

Каждому человеку, неважно какого он возраста, приятно чтобы его хвалили. А маленькие мальчики чувствительны к похвале вдвойне.

Антоша оттаивает. На лице появляется улыбка. Она говорит мне, что поступила правильно.

— Вот, пожалуйста, как ты любишь — зеленый с молоком, — пододвигает ко мне кружку сын.