Академия Охотниц и другие истории. - страница 18
С первым глотком чая приступ мизантропии отступил, и лекарю стало немного стыдно. Он вспомнил, как светились глаза Ханса, когда тот понял, что останется жив. Вспомнил его жену и детей, которые отчаянно надеялись на скорую встречу с главой семейства. Сколько их было, благодарных взглядов и слез радости? Да, пожалуй, есть ради чего жить.
Однако благодушный отдых длился недолго. В дверь постучали. Это оказался соседский мальчишка, с матерью которого было неладно.
Эмрой мгновенно подхватил свой короб с инструментами и снадобьями и поспешил к страждущей. Женщина средних лет лежала на постели бледная и измученная — у нее было сильнейшее отравление.
После применения рвотного снадобья лекарь наказал сыну почаще поить маму водой и собирался откланяться.
- Простите, — слабо улыбнулась больная, хотя в глазах ее стояли слезы. — У меня нет денег заплатить вам. Мы задолжали за комнату, сыну нужны были сапожки…
- Не беспокойтесь, — ответил Эм, захлопывая короб и вставая.
- Нет, мне мучительно, что я ничем не могу вас отблагодарить, — смущенно ответила женщина. — Если бы вы немного подождали… Я даю уроки танцев, и как только у меня будут ученики…
Эмрой вздрогнул и замер.
КВТ. Глава 10.
***
Фианель встрепенулась, вырвавшись из внезапно сморившего ее сна. Странное, яркое, но туманное по смыслу видение еще предстояло разгадать, но несмотря на это, Фиа поклонилась входу в грот Великой Матери и произнесла слова благодарности.
Фиа увидела во сне новую карту. Она лежала поверх Опасной тайны и называлась «Взросление». А что, разве она маленькая? Не созрей она для замужества, ей бы нипочем не выдали ту, первую подсказку…
Потянулись скучные, однообразные дни. И если поначалу Фианели доставляло удовольствие мысленно ругать сбежавшего избранника на чем свет стоит, то чем дальше, тем светлее становился его образ.
Она соскучилась.
И что бы она там ни наговорила Эмрою про неумение целоваться и крошечный член — она понимала, что это было просто желание посильнее его задеть. И скорее всего, он это почувствовал.
Желание увидеться было настолько нестерпимым, что Фиа решилась отправиться в Семидолье.
Родной мир Эмроя встретил ее холодом и снежной крошкой. Сотворив согревающее заклинание, невидимая никому Пляшущая ведьма огляделась.
Она стояла во дворе какой-то покосившейся хижины, настолько бедной, что неостеклененные окна были забиты тряпками. Двор был укутан снегом, по высоте почти дораставшим до низенького плетня.
Скрипнула дверь, и во двор вышла девушка. Ее можно было бы назвать хорошенькой, если бы не печать усталости на загрубевшей от мороза коже и не прохудившееся, залатанное пальтишко да протертые валенки, явно великоватые для ее ног.
Девушка направилась к поленнице, укрытой от снега навесом, взяла несколько поленьев и печально вздохнула, глядя на скудные запасы дров. Невидимая Фиа последовала за ней в дом.
Каким убогим показалось ей жилище! Это был чистый, но очень бедный и холодный дом. На полке стояли чистые тарелки с обколотыми краями, скатерть была старенькой и заштопанной, а в углу возле печи ворочалась под тонкими тряпками, изображавшими одеяло, какая-то больная старуха.
Девушка принялась растапливать печь. Под расстегнутым пальтишком у нее обнаружилось полинявшее платье из грубой шерсти.
- Сейчас будет теплее, мама.
- Брось, доченька, — хрипловато заявила старуха. — Запасы дров-то тают… Снег бы так таял, как они, что-то весна в этом году к нам не торопится.
- Ничего, хватит, — упрямо тряхнула головой дочь. — А не хватит, так лавку сожжем.
Только тут Фиа обратила внимание, как мало в комнате мебели.
- Ох, доченька, — запричитала мать, когда в комнате стало немного теплее. — Чаяла я увидеть, как ты замуж выйдешь, да внуков мне на радость родишь, а вот видать, не увижу.
- Что ты говоришь, мама, — немного сердито возразила дочь. — Проживем мы зиму, не беспокойся. Еще недели три, и весна придет, вот увидишь, уйдем мы отсюда.
- Ох, доча, куда я с моими ногами-то? Да и трудно старое дерево-то пересаживать, — вздохнула старушка. — Здесь я отца твоего встретила, здесь век прожила… Ты ведь уже и сговорена была, как раз бы свадебку сыграли осенью… А теперь? Из-за травы проклятущей никого не осталось. Сбежали все.