Академия - страница 33

— Должно помочь, — озабоченно сказал он, прикладывая к предплечью приятеля миниатюрный инъектор.

— Что это?

— Да так.

Минут через пять и впрямь стало легче. Но Кира это словно бы не обрадовало — он угрюмо насупился и отошёл к своему терминалу.

— Тед, — осторожно сказал он почти через час напряжённого молчания. — По-моему, ты влип.

— Ничего подобного. Просто траванулся.

— А врача почему не хочешь?

— Не люблю я их, — буркнул будущий пилот.

— Ну ясно, — подавленно согласился Кир. — Не любишь. Понятно.

И, помолчав немного, добавил:

— Уж не знаю, где ты вчера был… только… знаешь, так и из Академии вылететь недолго.

— Ты на что намекаешь?

— Ни на что.

И Кир уткнулся в вирт-окно.

На следующее утро стало намного лучше, хотя мышцы и напоминали кисель. Но Тед с показной бодростью встал, принял душ и, насвистывая, приготовил себе кофе. Кир тем временем собрался и вышел — тогда Теодор выплеснул бурую жижу: смотреть на неё было по-прежнему трудно.

Он успел минут за пять до начала. Аудитория постепенно заполнялась. Тед никак не мог заставить себя сосредоточиться — то, что обычно воспринималось как цельная картинка, словно бы рассыпалось на осколки, и он рассматривал эти фрагменты по отдельности, внимательно, пытаясь соединить. Вот Шуон, сдержанно жестикулируя, что-то говорит Аанден. Наверняка впаривает про историю Земли. Перед ними — крохотное вирт-окно с застывшим чёрно-белым изображением: на склоне, усыпанном белыми цветками, девушка и парень в странной одежде. До Теда доносится — «композиция кадра», «Куросава». Кто такой Куросава — хмырь в кадре или, наоборот, режиссёр — неясно. Да и не важно.

Сэл задумчиво покусывает ноготь указательного пальца. Тед поспешно отводит глаза — и утыкается взглядом в Вика, с этими его рыжеватыми волосами и костлявой бледной физиономией. Между Виком и Сэл — планшет с виртуальными шахматами, Вик прикасается к прозрачной зеленоватой пешке и почему-то краснеет.

Хахтанг входит в аудиторию, оглядывается, добродушно и рассеянно улыбается. Тед знает, что центаврианская мимика не соответствует человеческой, и на самом деле лицо одногруппника выражает что-то совсем другое, но что именно — вспомнить не удаётся.

Он отсидел две пары, а третьей была физподготовка. Теодор поплёлся к спорткомплексу и почти дошёл, всё-таки лишнюю отработку приобретать не хотелось. Но у самого входа в здание свернул на боковую дорожку и полтора часа почти неподвижно просидел на скамейке, укрытой разросшимся высоким кустарником с редкими вымороженными красными плодами на по-зимнему голых ветвях.

Пятой парой было черчение. Тед вкривь и вкось выполнил требуемое, отослал на преподавательский терминал и до конца занятия рисовал в планшете загадочные космические корабли, что-то среднее между центаврианской тарелкой и боевым крейсером Альянса.

В комнате общежития Кира не было, но, видимо, он забегал днём, потому что на койке Теда лежал раскрытый экземпляр Устава. Несколько строчек были отчёркнуты карандашом.

И далее — меленьким шрифтом:

Тед раздражённо захлопнул злополучную книжицу. Потом открыл последнюю страницу — точно: зараза Кир воспользовался Тедовым экземпляром.

Однако предаться мрачным размышлениям будущему пилоту не дали. Тренькнул комм, и на экране нарисовалась физиономия Краба. Тот выглядел вполне бодро — видимо, на него плоды кулинарного искусства действовали как-то иначе.

— Слышь, курсант, дело есть, — без лишних приветствий начал он. — Нынче ночью будет работа. Босс сказал — собрать всех, кого можно.

— Ох, только не это Я… ну, в общем, не в форме.

— Что, перебрал, что ли? — в голосе мужика прорезалось сочувствие. — Так это же позавчера было! Эх, надо было тебя предупредить… не подумал.