Актерские байки - страница 4
Время шло, а рожениц не было, аппаратура простаивала, и тогда Эйзенштейн скомандовал Александрову:
— Загримируйся, ложись и изображай!
Александрову пришлось подчиниться. Его замотали в какие-то простыни, приделали живот, уложили на стол, а у изголовья встала медицинская сестра. Включили камеры, медсестра, как и положено, вероятно, в таких случаях, взяла Александрова за голову и , профессиональным тоном серьезно спросила:
— Это у вас первые роды?
Вопрос прозвучал настолько идиотично в этой ситуации, что Александров не выдержал и забился от смеха в истерике. Эйзенштейн, стоя у камеры, тоже едва не упал на пол от хохота, а отсмеявшись, от съемок отказался.
АНГЛИЙСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
В том же турне Александров и Эйзенштейн прибыли в Англию, где их встречал Бернард Шоу. Прославленный писатель возил гих по стране, показывал достопримечательности, повторяя при каждом удобном и неудобном случае, что все измельчало,. выродилось и что «Англия — дерьмо!» В один из дней он привел гостей к ограде королевского дворца, где у входа стоял флегматичный гвардеец.
— Вы видите иногда короля? — обратился Бернард Шоу к гвардейцу.
— Да, сэр, — отвечал тот.
— Вы не могли бы передать нашему королю, что Англия — дерьмо!
— Хорошо, сэр, — невозмутимо и хладнокровно ответил гвардеец.
Это настолько развеселило и обрадовало Бернарда Шоу, что он, повернувшись к Александрову и Эйзенштейну, восхищенно сказал:
— Нет, господа, пока в Англии есть такие гвардейцы, она еще не дерьмо!
ШУТОЧКА
Однажды на приеме в Кремле Сталин шутливо спросил у Орловой:
— Муж не обижает?
— Нет, товарищ Сталин, — улыбнулась Орлова. — Совсем не обижает...
— Ну, глядите... Если будет обижать, повесим!..
— Да за что же, товарищ Сталин? — поддержал разговор Александров.
Сталин покосился на него и мрачно сказал:
— За шею.
ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ
В фильме Григория Александрова «Светлый путь» была сцена, где директор ткацкой фабри- ки (его играл О. Н. Абдулов) разглядывает обра- зец новой ткани и высказывает свое мнение. Но оказалось, что реплика не предусмотрена в сценарии. Стали всей группой соображать, что же должен сказать директор фабрики.
Нужно заметить, что расцветка ткани была в духе того времени — на нейтральном фоне были изображены трактора, трубы и прочее в том же роде.
Наконец Абдулов кричит:
— Всё! Придумал! Включайте камеры...
— Что же ты придумал? — спрашивает Александров.
— Всё-всё, — торопит Абдулов. — Отличная реплика. Включайте..
— Мотор! — командует Александров. Съемка пошла. Директору подносят образец ткани, он ее мнет в руках, разглядывает внима- тельно трактора и трубы, а потом, покачав голо- вой, говорит:
— Дыму маловато! Добавьте дыму...
Борис Андреев
БИТВА ДВУХ БОГАТЫРЕЙ
В Ялте снимался фильм «Илья Муромец», где Андреев играл главную роль. На съемочную площадку пришел здоровенный милиционер, долго разглядывал Андреева, затем покачал головой и сказал:
- Нет, не то… Слабак. А еще Муромца играешь. Я, брат, пожалуй, поздоровее тебя буду…
Андреев молча поднялся, обхватил милиционера поперек туловища и с размаху забросил в море.
Назавтра в местной газете появился фельетон о распоясавшемся артисте, который «топит в море милиционеров».
Андреев прочитал пасквиль, страшно рассердился и дал зарок больше не появляться в Ялте. Слова своего он не нарушил, и много лет спустя, уже пожилым человеком прибыв с туристическим теплоходом в Ялту, на берег так и не сошел.
УБИЙСТВО ПОДРУЧНЫМИ СРЕДСТВАМИ
В Саратовском драматическом театре Борис Андреев играл Тараса Бульбу. И вот в сцене, когда он поймал сына Андрия и готовился его застрелить, ружье Тараса не выстрелило. По-видимому, зазевался работник сцены, который отвечал за шумовые эффекты – удары грома, шум дождя, выстрелы… И вот Андреев, подняв ружье, говорит:
- Я тебя породил, я тебя и убью…
Выстрела нет.
Андреев снова повторяет:
- Я тебе сказал, что я тебя породил, я же тебя и убью…
Ружье не стреляет.
Звуковика растолкали, и он произвел выстрел. Но слишком поздно. Андреев уже отбросил в сторону бесполезное ружье и «зарубил» Андрия саблей.
ПОМЕНЯЛСЯ
Замечательный артист Петр Алейников был предметом обожания всей Страны Советов. Начальство же любило его гораздо меньше: человек он был сильно пьющий, ни в какие рамки не укладывался, партийного «политесу» не признавал…