Актриса - страница 31

И тихо шепчет:

— Я буду собрана.

В 4.25 я появляюсь на широкой мраморной лестнице первого издательства Империи «Отечественная литература». Издательства, которое печатало лучшие книги и собрания сочинений всемирно известных писателей. Сам издатель представлялся мне каким-то богом, наверху, абсолютно недостижимым.

По указке часового я поднимаюсь на второй этаж и прохожу через какую-то анфиладу маленьких коридорчиков, пока не натыкаюсь на табличку. Из-за стола встает миловидная секретарша в джинсах.

— Простите, как я могу найти господина Доркипанидзе?

Она с почтительным интересом разглядывает меня.

— Вы, должно быть, господин Сирин? Проходите, вас ждут.

Что меня ждут, мне понравилось. Я не поверил…

Она открыла высокую дверь, обитую черной кожей, и пропустила в массивный кабинет. Отделанный панелями орехового дерева.

Скажу вначале, что, даже если бы этот человек оказался из олова, — он бы мне все равно понравился.

Из-за стола встал, оторвавшись от бумаг, скорее высокий человек с абсолютно седой головой и очень живым лицом и протянул мне руку.

— Здравствуйте, — сказал я.

— Здравствуйте, я — Джордж Доркипанидзе.

— Алексей Сирин.

— У вас известная фамилия.

— За его романы я не отвечаю.

— Но он потом сменил ее на свою фамилию. Проходите, садитесь.

Я сел в начале Т-образного стола, который примыкал к его письменному.

Мы сразу заговорили на своем эзотерическом языке, обоим близком и понятном. Позади его кресла было большое полукруглое окно, пропускающее достаточно света, чтобы смягчать строгость и мрачность темного дерева.

— У вас очень уютный кабинет, — сказал я.

— О, это именитый кабинет, прямо в нем снималась сцена из американского фильма «Славянский дом», и я, поверите или нет, играл Издателя. С вашей очень известной актрисой — Джейн Фондой. Увлекательная женщина. Вон, за стеклом, наша фотография.

Они действительно были сняты вместе, Джейн — почти без грима. Я иссяк.

Он завел светский разговор. Издатель был на редкость искусный соловей и очаровывал своей манерой говорить.

— Как поживает мой приятель? — И он назвал известного американского писателя, публициста, который по идее меня рекомендовал. Вопрос был задан на чистейшем английском языке. Я ответил по-английски, и вся наша дальнейшая беседа протекала на английском.

— У вас прекрасный язык, причем не британское произношение, что большая редкость. Для этих мест.

— Я ведь много лет работал в Институте Америки и сюда, так сказать, попал случайно.

— Разве такое возможно? Я до сих пор не могу поверить, что сижу в этом знаменитом издательстве…

— Это быстро пройдет. Я вот мечтаю вырваться отсюда — на отдых. Но… каждый день новые заботы. Поверьте мне, вы счастливый человек, что не имеете отношения к издательскому делу. Надеюсь, вы не пишете ничего.

— Господин Дор…

— Никаких «господинов», зовите меня Джорджем.

— Мне очень нравится это имя. Помните, как начинается пьеса «Кто боится тигра?»?

— «Джордж, откуда это: „Ну и болото!?“»

— Конечно, это моя любимая пьеса.

Где-то подспудно я почувствовал «родную душу». Он был очень изящным, быстро схватывающим, придворным собеседником. Живо реагирующим и моментально кроющим любую карту-слово своим словом-козырем.

— Как вам наша столица, вы здесь первый раз?

— Нет, я здесь родился.

Он с удивлением вскинул глаза на меня:

— Когда же вы эмигрировали?

— Тринадцать лет назад.

— Я надеюсь, с семьей?

— Один.

— Бог мой, да вы герой! Так молодо выглядите. Вы смелый человек, Алеша, Знали хорошо язык?

— Ни одного слова.

— Вы меня восхищаете. Я думал, вы урожденный американец.

— Наверное, удивлю, даже азбуки не раскрыл, набрался среди людей, до сих пор мечтаю открыть «грамматику». Правда, первый год спал со словарем.

— Иногда это лучше, чем с женщиной. Вы женаты? — засмеялся он.

— Был.

Он взглянул на часы.

Все, оборвалось у меня внутри, аудиенция закончена.

— В пять часов у меня прием с англичанами, впрочем, подождут, мне интересно с вами беседовать.

Он нажал клавишу селектора:

— Танюша, принесите нам чайку. Ну, там конфеты, печенье. А то наш американский гость подумает, что у нас есть нечего.

«Через минуту будет подано», — услышал я смеющийся голос. «Интересно, когда он с ней спит», — подумал я.