Аквитанская львица - страница 21
И с каким победоносным видом, спрыгивая с коня, она смотрит на бедное животное, истекающее кровью на первом снегу. И как повелительно говорит оруженосцу: «Добей его, Жак!»
Артемида-охотница, по-другому и не скажешь!
На привале оруженосцы и пажи готовили обед на всю королевскую компанию – на одних вертелах зажаривали оленей, на других – глухарей и перепелов. Ветер срезал дым и разносил его по окрестностям. Столы уже полнились закусками и винами, сладостями. Кругом рыскали собаки, охотясь за потрохами, устраивали друг с другом грызню.
– Что решил мой король – мы идем на Тулузу? – спросила Алиенора у мужа, точно вчерашний разговор прервался минуту назад.
Король и королева сидели в креслах, под крышей расписного шатра, укрытые шубами, и пили горячее вино. Людовик уже и позабыл о ее выдумке.
– Но прежде надо написать ему послание, – нахмурился он. – И устно потребовать часть твоего… нашего графства. Как ты думаешь?
– За это время он соберет войска и встретит нас во всеоружии, – с усмешкой обронила королева. Ее глаза вспыхнули. – Тут нужна стремительность! Чтобы он глазом не успел моргнуть, а наше войско уже стояло у стен Тулузы! Пусть возвращает положенное герцогам Аквитании!
Юный король сомневался, но выражение лица его супруги говорило, что она не примет отказа. Людовик обещал подумать.
– Графы Тулузы – могущественные сеньоры, государь, – выслушав своего сюзерена, вскорости высказался Рауль де Вермандуа. Вельможа королевской крови, хозяин большой провинции, сорокалетний Рауль был верным советником еще при Людовике Шестом, а недавно молодой король назначил его великим сенешалем своего двора. – Это не коммуна, наспех созданная в Пуатье, не чернь, вооруженная чем попало. И не скромный сеньор де Лезе. Право, не стоит, государь…
Но Людовик, лишь по-мальчишески нахмурившись, гордо поднял голову:
– Но и ему не тягаться с королями Франции. Или не так, граф?
– Альфонс-Иордан не отдаст вам свои земли, – убежденно вздохнул Рауль де Вермандуа. – Он только посмеется над этими притязаниями. Крепости юга очень сильны. Он запрет их ворота и выставит против нас войска.
Юный Людовик понимал правоту слов великого сенешаля и осознавал, что притязания Алиеноры чересчур велики. Он был не глуп, этот преобразившийся мальчик. Но в юном короле боролись два чувства: желание укротить воинственный пыл возлюбленной и безрассудная страсть к ней. И страсть победила.
– Ну и пусть, – с горячностью ответил молодой король. – Мы посмотрим, кто кого! Во имя Господа и Франции мы двинем нашу армию на Тулузу!
Переждав очередную зиму, во время которой воинственный пыл всех рыцарей Европы улетучивался, весной 1141 года Людовик стал собирать войско. Задача, поставленная перед феодальной армией, обескураживала аристократов, но слово короля есть слово короля. Они приносили ему оммаж, давали клятву верности. И весной уже двадцатилетний Людовик Седьмой вместе со своей женой выступил в поход на юг Франции. Ради этого Алиенора, привыкшая носить мужское платье, подпоясалась даже широким кожаным поясом воина с мечом у левого бедра. Она смотрелась очень воинственно, и муж вновь гордился ею.
Но похвастаться этим походом они не смогли. Граф Рауль де Вермандуа оказался прав. Каждая южная крепость, а они росли на скалах, точно орлиные гнезда, превратилась практически в неприступную твердыню. Король так и не получил генерального сражения, его войска, с трудом пробиравшиеся по южным дорогам, теребили отряды Альфонса-Иордана. Жгли катапульты, под покровом ночи жалили со всех сторон. Да и непопулярен был этот поход ни среди королевской аристократии, ни среди солдат в армии Людовика, не говоря уже о всей Франции в целом. Все это воспринимали как выходку взбалмошного мальчишки и безрассудной девчонки. Не дойдя до Тулузы, армия Людовика повернула назад. Для короля это была катастрофа, для Алиеноры – жестокое оскорбление.
– Не надо было мне слушаться тебя, – в один из горестных дней сказал он. – Какой я глупец!
Это был крик души, и Алиеноре хватило рассудка не перечить мужу. Она наконец-то поняла, что изначально была не права. Что не все, ею вожделенное, дается ей в руки. И во время отступления муж не услышал от жены ни одного грубого словечка. Аквитанка утешала своего Людовика всеми возможными средствами, а этими средствами юная королева располагала в полной мере. И он наконец-то растаял. Что стоит неудачный поход в сравнении с искренней любовью самого близкого на земле существа? Тем более, самого нежного и обольстительного…