Альба и иные земли - страница 22
– Ты вообще не думала, – повторил Горм, налил себе еще красного напитка из небольшого бочонка и икнул. – Я бы угостил тебя стаканчиком брусничного рома, но он довольно крепкий. Не для маленьких девочек. Тебе сколько лет?
– Тринадцать.
– И зачем ты целыми днями торчишь в огороде со старой ведьмой? У тебя что, друзей нет?
– Мне тут весело, – возмутилась Альба. – А сам ты что здесь делаешь?
Горм издал нечто среднее между хрюканьем и кудахтаньем.
– Ей понадобилась помощь, чтобы привести хутор в порядок, и она предложила мне работу. Когда я понял, где этот хутор, то не очень-то обрадовался. Но я порядочный гном-домовой и лишних вопросов не задаю. Не знаю, чем она тут занимается. Не хочу вмешиваться в… Ик!
Горм поднял взгляд на Альбу. Он вдруг пожалел о сказанном.
– Всякие малявки из этого мира не должны меня видеть. Она говорила, чтобы я никому не показывался. Но это не так-то просто, ведь ты носишься тут целыми днями! Если расскажешь ей, что мы познакомились, меня точно уволят.
– Не расскажу…
– Обещаешь? – Горм наклонился к ней.
Альба решительно кивнула, и он успокоился.
– А ты правда… гном? – с сомнением спросила она.
– А кто же еще?
В конце концов Альба протянула ему руку. Она решила, что ее первая встреча с настоящим гномом не должна закончиться ссорой.
– Здравствуй, Горм. Приятно познакомиться.
Горм подозрительно уставился на протянутую руку и наклонил голову, силясь понять, не пытается ли она ему что-то всучить. Альба догадалась, что обычай пожимать друг другу руки ему незнаком, и опустила руку.
– Меня зовут Альба.
Услышав это имя, Горм удивленно поднял брови и отхлебнул еще брусничного рома.
– Вот как! Значит, вы тут все еще даете детям это имя?
Он вдруг помрачнел, залпом допил ром и закашлялся.
– Нет, – пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе. Он как будто спорил с внутренним голосом.
– Нет, – снова буркнул он и глотнул еще рома. Но потом успокоился и снова взглянул на Альбу: – Нет…
Третье «нет» прозвучало почти с надеждой. Как будто он надеялся, что не так расслышал.
– Альба?
– Да. А что?
– А родовое имя у тебя какое? – И Горм трясущейся рукой поднес чашку к губам.
– Ты имеешь в виду фамилию? Ванадис, – смущенно ответила Альба. – Это мамина фамилия.
Горм выплюнул брусничный ром, вскочил и, что-то бормоча, забегал по комнате.
– Суртово[2] логово! Горм, придурок, во что ты ввязался!.. Ик! А троллиха… знает? Конечно, знает! Иначе зачем она тут поселилась? Зачем ей зазывать сюда девчонку?
Тут он перестал разговаривать сам с собой и обратился к Альбе:
– Что тебе известно? Ты знаешь, откуда ты родом?
Альбе стало не по себе.
– Я, пожалуй, пойду, – сказала она, отступая к двери.
– Подожди, – остановил ее гном и вылез за ней из своего закутка.
Ждать Альбе совсем не хотелось. Похоже, Горм спятил. Неудивительно, учитывая, сколько брусничного рома он выпил.
– Я больше не буду делать твою работу, клянусь.
Она начала подниматься по лестнице, но Горм схватил ее за руку своими пухлыми пальчиками. И он был сильнее, чем могло показаться.
– Ты должна пойти со мной.
Альба не могла вырваться и, спотыкаясь, вышла за ним из сарая. Идя через сад, Горм смотрел по сторонам круглыми, как блюдца, глазами и взволнованно бормотал:
– Я так и знал! Старая карга что-то замышляет. Суртово пламя, Горм, тут ты попал не на шутку!
– Куда мы идем?
Он не ответил и почему-то повел ее к погребу. Открыл дверь и спустился по крутым ступенькам.
– Сири говорила, что сюда нельзя! Тут опасно, – запротестовала Альба. Она не понимала, что происходит.
– Ясное дело, она так сказала, – ответил Горм, бурно жестикулируя. – И наверняка она угощала тебя и поила всяким, чтоб ты стала сговорчивее.
Альба неуверенно сделала два шага вниз, в темный влажный погреб, но затем остановилась. Горм зажег керосиновую лампу, стало светлее.
– Я должен тебе кое-что показать.
В прошлый раз тут было слишком темно, и Альба ничего не успела рассмотреть. Теперь она увидела, что стены сплошь покрыты березовыми корнями. Казалось, что сеть, в которую они сплелись, вот-вот лопнет прямо у Альбы над головой и ее завалит землей. В погребе было совершенно пусто – ни банки с вареньем, ни старой бутылки вина. Только древние каменные ступеньки, ведущие в пустую комнату с земляными стенами и потолком, оплетенным корнями, и керосиновая лампа в руке Горма, которой он освещал путь к углу погреба.