Альбион - страница 7
Корабль тонул. Одной мачты у него уже не было, а вторая, сломавшись, отчаянно колотила по палубе. Терман держался на поверхности беснующегося моря, качаясь вверх-вниз, вправо-влево и наблюдал за гибелью корабля. Он видел, как мачта пробила палубу, открыв тем самым воде доступ в трюм, и корабль начал крениться на бок. Он считал, что в этот момент должен почувствовать жалость по отношению к споим товарищам, но был не способен на это. Он чувствовал лишь некое умиротворение.
В небе светила полная луна и, казалось, подмигивала, когда рваные облака, проносясь мимо, закрывали на мгновение её диск. Сквозь шум ветра и волн Терман услышал крики — осев на корму, корабль стал быстро погружаться в пучину. Он повернул голову и равнодушно наблюдал за тем, как один за другим стали гаснуть огни иллюминаторов. На палубу выскочила женщина. Вцепившись в носовой шпиль, она принялась истерично кричать в темноту ночного моря. С этого расстояния он не мог узнать её.
Вдруг, совершенно неожиданно, корабль скрылся под водой. Женщина успела прыгнуть и проплыть достаточное расстояние, чтоб не утонуть вместе с ним. Он смотрел на всё происходящее равнодушно, как будто это были иллюстрации к какой-то книге.
Отчаянно колотя по воде руками и ногами, женщина плыла в его сторону.
«Она может утонуть» — родилась в его голове банальная мысль. Конечно, они оба должны были утонуть. Но мысль эта охватила уже всё его сознание. Идея о собственной неизбежной смерти едва ли волновала его, но вот то, что женщина, кто бы она ни была, может быть проглочена пучиной, вывела его из оцепенения. Вода тотчас стала обжигающе холодной. Повернувшись на живот, Терман быстро поплыл в сторону женщины, часто теряя её из виду, попадая в огромные чёрные провалы между волнами, которые, казалось, нарочно пытались помешать ему. Пока он плыл, он мысленно называл про себя имена всех богов, которые знал: список был безнадёжно коротким, потому что он, как и его родители, был атеистом. Вспомнив всех, он начал по новой. Он понимал бессмысленность этого занятия, но не прорывал свою импровизированную молитву, так как готов был довериться любой, даже самой призрачной надежде. Его «я» присягало на верность каждому из перечисленных богов, осознавая лживость своих обещаний. В юности он видел человеческое жертвоприношение, и его тогда стошнило. С тех пор ничего подобного он больше не видел, а его неверие лишь усилилось — ни одно доброе божество не позволило бы людям совершать такое варварство.
— Помогите!
Её голос был лишь тонкой стрункой в оркестре разбушевавшейся стихии.
Доплыв, Терман протянул руку, и их пальцы соприкоснулись. Волосы прилипли к её голове, и казалось, что она одета в плащ из морских водорослей. Он с большим трудом узнал её: рыжеволосая Белла, работавшая на судне кочегаром. Она всегда нравилась ему, но они не были толком знакомы. Всхлипывая, она ухватилась за него и прижалась всем телом — он почувствовал, что её вес тянет его на дно.
— Мы никогда не выберемся отсюда! — закричал он, стараясь, чтобы она услышала. — Земля далеко! Мы не доплывём до неё!
Она перестала рыдать, отпустила его и вновь поплыла куда-то.
— Не так… уж… далеко! — услышал он её крик.
Посмотрев в ту сторону, куда она направлялась, он увидел на горизонте какую-то дымку: это было очень далеко. Волна на время скрыла от него женщину.
Снова увидев её, Терман закричал:
— Там ничего нет! Это лишь галлюцинация, туман!
А сам подумал: «Не лучше ли для неё утонуть с надеждой в сердце, в попытке доплыть до этого миража, а не просто отдать себя на волю волн?»
Не обращая внимания на его крики, она продолжала плыть к своей цели. Её движения стали более энергичными. Волна снова разделила их, но он плыл в ту же сторону, что и Белла. Ледяная вода почти омертвила его кожу, а одежда казалась тяжёлой, как свинец.
Волна, подняв его на свой гребень, опустила совсем рядом с Беллой.
— Это химера! Игра природы!
Он случайно глотнул воды и некоторое время молчал. Они взялись за руки и поплыли вдвоём, как будто были единым существом.
— Раздевайся! — закричала Белла. — Одежда… утопит… нас!