Алдар-Косе - страница 17

Кто-то на ходу ответил:

— Некогда языком чесать. На рынок спешим. За даровым урюком.

— Видали легковерных? — ухмыльнулся безволосый выдумщик.

Но его уже никто не слушал. Все бросились на базар. Мимо бежали новые охотники за даровым урюком.

Жена с упреком сказала Алдару-Косе:

— Чем зубы скалить, взял бы корзинку, да, как добрые люди, побежал на базар. Все, кроме нас, будут с урюком.

Алдар-Косе хотел было образумить жену, но не успел. Глянув на дорогу, он увидел арбу, на которой громоздились большие корзины, наполненные оранжевым урюком.

Арбу легко тянул сытый гнедой конь, которым правил бай Баймагамбет.

— Торговать? — по-соседски спросил Алдар-Косе.

— Да нет, — ворчливо ответил бай. — Какой-то злоязычник пустил по аулу слух, будто я на поминки умершего отца одариваю всех урюком. Попробуй теперь не дай этим голодранцам урюка, засмеют, подлецы, на всю степь.

Жена Алдара-Косе не зевала, она первой подошла к байской арбе и Баймагамбет бросил в ее корзину три пригоршни урюка.

На базарной площади все делалось на виду: кузнец бил молотом по раскаленному докрасна железу; брадобрей брил голову обросшего черными космами пастуха; гончар, поднимая глиняные изделия, бережно ударял по ним, извлекая чистый мелодичный звон — признак наивысшего качества горшка; водонос нес на голове кувшин с родниковой водой; шубник сшивал серыми суровыми нитками овчины, изготовляя зимнюю одежду, гадальщик разбрасывал по вытертому коврику зерна фасоли и крысиные косточки, предсказывая одетой в черное женщине ее будущее.

Алдар-Косе так стосковался по людям, по человеческому говору, по базарному гвалту, что ноги сами несли его, и он с наслаждением окунался в рыночную сутолоку. На сердце у него было легко и весело. Там и сям мелькали знакомые лица. Он на ходу здоровался, перекидывался двумя-тремя словами и двигался дальше, привычно работая локтями. Ему не терпелось вмешаться в какое-нибудь спорное, пусть даже рискованное дело, чтобы блеснуть смекалкой, применить уменье заглянуть в человеческую душу, а главное, развязать рвущийся к разговору язык.

Толпа, подхватив, несла его. Куда, он и сам не знал.

Когда течение людской реки замедлилось, он остановился перед пожилой худощавой женщиной, держащей в руках черноперую курицу, связанную узеньким ремешком.

— Продаете? — поинтересовался Алдар-Косе, снимая тюбетейку с плешивой головы.

— Продаю свою последнюю курицу, — поспешно ответила женщина, — да вот беда — никто не покупает.

— Зачем же продаете, если она последняя?

— Вдова я. Дочка болеет. — На глаза женщины навернулись слезы.

Безбородый окинул быстрым, оценивающим взглядом идущих поблизости и стоящих. Чернобородый казах держал за ухо белую овцу. Рядом с ним стояла женщина его лет, по всей видимости — жена. Она неотрывно смотрела на черную курицу и убеждала мужа.

— Купи курочку. Овец у нас много, а курочки нет. Мне давно хочется послушать, как кудахчет хлопотливая птица.

Муж, с виду зажиточный хозяин, отмалчивался.

Поодаль продавал рыжую овцу белобородый старик. Глаза Алдара-Косе озорно блеснули. Он подошел к белобородому:

— Я хочу попросить вас, почтенный, об одной маленькой услуге. Сейчас я буду расхваливать черную курицу. Не подойдете ли вы ко мне, когда я начну говорить? Ни о чем другом не прошу.

Старик молча кивнул. Безбородый вернулся к женщине и, беря из рук курицу, осведомился:

— А курица эта — несушка?

— Несушка, несушка. Каждое утро непременно по яйцу дарит. Вот и нынче перед базаром снесла яичко. Больной дочке на завтрак.

Безбородый едва приметно улыбнулся. Он безошибочно разгадал ход мыслей вдовы, супругов с белой овцой, седобородого старца. Он знал заранее, что сейчас произойдет. Легко взгромоздясь на чью-то пустую арбу и подняв курицу над головой, он заговорил-запел звонким и чистым, как звук домбровой струны, голосом:

— Взгляните, правоверные, на эту курицу. С виду она худая, постная, похожа на галку. Но это необыкновенная курица. Она несет в год триста шестьдесят пять яиц. А цыплят она высиживает дважды в году и каждый раз по пятнадцати штук. Подсчитайте-ка! За три года она приносит в хозяйство тысячу пять яиц и девяносто цыплят. Оперятся цыплята, глядишь, целое куриное стадо. Доходов от этой курицы больше, чем от любой овцы. Кто хочет обменять курицу на овцу?