Александр Благословенный - страница 15

Он не заметил, как пошел дождь, сперва вуалькой мелкого петербургского сеянца, затем вхлест. Зашумело в ветвях, запузырились лужи.

Александр прибавил шагу, потом побежал. Он увидел с края парка беседку. Каменными буквами значилось: «Павильон Армиды». Он вбежал туда. Павильон был сквозным, продуваемым ветром, несущим ливневую влагу. Александр скрючился у колонны…

…Спальня Александра. Он лежит в постели, обложенный подушками, с красным, воспаленным лицом, пересохшим ртом и лихорадочно горящими глазами. На ночном столике баночки и бутылочки лекарств с бумажными шлейфами.

Елизавета Алексеевна, поддерживая его голову, дает ему освежающее питье.

— Спасибо, родная, — шепчет Александр потрескавшимися губами. — Ваш муж — старая развалина, одна ночь под дождем — и неделя в постели. А когда-то на бивуаке я спал на промерзлой земле с охапкой листьев под головой. — Кашляет, хватаясь за грудь.

— Вам надо на теплое солнышко.

— Нам обоим это надо. Дорогая, вам кажется, что я сплю, а я лежу с закрытыми глазами и слушаю ваше затрудненное дыхание, какой-то тихий стон в вашей нежной груди. — Голос его пресекся, он взял ее руку и стал целовать. — Любимая, я так боюсь за вас.

— Я согласна умереть, чтоб только услышать такие слова, — с невыразимой нежностью сказала Елизавета.

— Надо было все потерять, чтобы вернуть вас. Я лишился всех и вся: друзей, доверия армии и дворянства, любви матери, поклонения братьев, даже уважения врагов. У меня остался один Аракчеев, этот монстр…

— И старая больная женщина.

— И лучшая из женщин. Я опять богат. Богаче всех на свете. Я не хочу возвращать отвернувшихся, не хочу карать изменивших. Я хочу лишь одного: быть с вами. Уехать из этого проклятого города. Туда, где тихо, пустынно и тепло. Чтоб были только мы, солнце и море.

— Вы всегда любили Крым.

— Крым — это наместник Воронцов, его дворец, куча прихлебателей, приемы, балы, бесконечные парады и смотры, тот же Петербург, только провинциальный и потный. Вы знаете такой город Таганрог?

— Нет, где это?

— На Азовском море. Даже не город — селение. Мы будем совсем одни. Возьмем только верного Волконского, лейб-медика Вилие, двух-трех лакеев и вашу горничную.

— Вы все продумали?

— Намечтал. Чтобы всерьез продумать, нужно ваше согласие.

— Неужели вы в нем сомневались?..

…Покои вдовствующей императрицы. Мария Федоровна, Александр и Николай за чайным столиком.

— Как я буду радоваться, — с доброй улыбкой обращается Александр к Николаю, — когда увижу тебя с женой, проезжающими мимо меня, и я, затерянный в толпе, буду кричать вам.

Раздувшийся от гордости Николай тщетно делает вид, что его ничуть не привлекает, даже отвращает подобная перспектива.

Императрица Мария Федоровна куда трезвее относится к происходящему.

— Отречение чревато немалыми опасностями. Тем более двойное отречение: сперва ты, потом Константин. А ты уверен в Константине?

— Он дал мне слово.

— Письменное свидетельство надежнее.

— Есть и письмо, — улыбнулся Александр материнской предусмотрительности.

— И все-таки ты не Диоклетиан и не Карл V, а Россия не Древний Рим и не Испания XVI века. Наш народ непредсказуем.

— Вы хотите сказать, маман, что моя смерть была бы предпочтительнее? — наилюбезнейше спросил Александр.

Николай вздрогнул, с ужасом переводя взгляд с брата на мать.

— Я хочу сказать, — ледяным голосом отозвалась императрица, — что момент отречения должен быть выбран умно и точно. Я бы не спешила с этим. Мне не нравятся умонастроения офицерства.

— Что-о? — вытаращил и без того выпуклые глаза Николай. — Да я их в бараний рог согну.

— Вы молоды и горячи, Николя, — мягко пожурила сына Мария Федоровна. — Никогда не рубите сплеча. Учитесь выдержке у вашего брата.

— Это семейный заговор, — сказал Александр. — Для всех мы едем на курорт. Сперва я, чтобы все подготовить, следом моя жена. Ее здоровье внушает серьезные опасения.

— Таганрог — не лучшее место для отдыха, — заметил Николай. — Начнутся пересуды.

— Вот ты их и прекратишь. Настолько тебя хватит?

— Можете не сомневаться, — каким-то новым голосом ответил Николай…

…Александро-Невская лавра. Лаврские ворота. Золото одежд митрополита, архимандритов. Здесь же монахи и прочая церковная братия. Все собрались для встречи государя.