Александр Збруев - страница 5

Где-то в начале 1960-х гг. Сергей Федорович Бондарчук начал снимать «Войну и мир». И как у всякого режиссера, который собирается как-то с этим произведением близко сойтись, столкнуться, первая проблема, которая возникает, — а кто будет играть Наташу Ростову, потому что Наташа Ростова — это такая данность для русского человека, как Татьяна у Пушкина, как Анна Каренина у Толстого, такая же данность и Наташа в «Войне и мире». У каждого русского, знающего Толстого, есть в голове своя Наташа. И когда Бондарчук столкнулся с этой проблемой, он был в некоторой растерянности, потому что все, что он знал в артистическом мире, — там ничего такого в помине не было! Когда Бондарчук с помощью своих помощников каким-то чудом oбнapyжил в Питере молоденькую балерину, выпускницу Вагановского хореографического училища Люсю Савельеву, он обалдел от счастья, что такая Наташа есть. И когда стали публиковать первые фотографии того, что Бондарчук нашел Наташу, то зритель просто «съедал» глазами первые фотографии Наташи Ростовой, среди этого зрителя был я, еще довгиковский.

Мой младший брат

Я тоже обалдел, думаю: «Елки-палки, неужели бывают такие женщины!» И я где-то прочитал интервью, я его до сих пор помню, там писали, что Бондарчук нашел Наташу Ростову, и эта Наташа Ростова ехала на поезде, и все удивлялись, что она вышла на полустанке и купила у женщин, которые встречали тогда поезда, в кульке малину, соленые огурцы, картошку и еще что-то. И я как представил себе Наташу Ростову, которая войдет в поезд и будет эту картошку с огурцами есть, и это на меня произвело жутко домашнее ощущение. Что романтическая Наташа Ростова в пачке прыгает, куда-то к потолку стремится, и тут такое ощущение дома появилось! В Наташу Ростову были влюблены все интеллигентное молодое поколение России того времени, а у Саши, как мы помним, была кличка Интеллигент. И этот Интеллигент тоже, как и все остальные, влюбился в этот облик. Что было потом, я не знаю. Я знаю, что скромнейший, тихий Саша распихал всех своих соперников, растолкал, и прямо с кулечком, в котором лежат соленые огурцы и горячая картошка, забрал ее себе, и стал ее мужем. И это было абсолютно невероятным подвигом. В тот момент, когда он ее забрал, опять вступил в действие главный принцип его жизни — верность. Конечно, жизнь устроена сложнее, чем наши простодушные представления, и я до сих пор не знаю, в браке они, разошлись или нет. Я знаю, там были сложности, потому что так сложна и труднообъяснима жизнь. И нет ничего отвратительнее и похабнее, как обсуждать их с точки зрения общественной морали. Ничего о том, что произошло некогда, я не знаю, но я знаю, что некоторое время это была восхитительно прекрасная счастливая пара людей, которые умны, талантливы, успешны и обожают друг друга.

У опасной черты

И может быть, это был самый беззаботный и роскошный период жизни Саши, вот этот брак с Люсей Савельевой. Это была женщина, в которую был влюблен весь мир, она ездила в Токио, Нью-Йорк, во все страны мира, и все говорили: «Наташа, Наташа!» Все обалдевали от красоты и счастья видеть Люсю. А за Люсей шел Саша, и это был, конечно, фронт, который Саша прошел с достоинством и мужеством. И потом у Саши есть такая картина, я ее очень люблю, и Сашина работа там просто потрясающая. Это картина Дмитрия Астрахана «Ты у меня одна». Саша там играет человека, которому очень выгодно жизнь подпихнула ситуацию невероятной выгодности быть неверным. И как ломается душевная структура человека, который внутренне верный и надежный человек, как это его выламывает, мучит. Они грандиозно играют эту драму исчезающей верности и радости того, что верность — это чувство, которое не может сломать никакое внешнее обстоятельство. Это только у тех людей, которые понимают, что это такое.

Я запомнил у Саши такой эпизод из жизни. Он мне позвонил, а Саша — человек необыкновенной деликатности, — и говорит: «Слушай, я слышал, ты собираешься снимать картину „Чужая, белая, рябой“, а я даже ухитрился прочитать сценарий, ты извини, мне неловко это тебе говорить, но я скажу. Люся Савельева сейчас сидит без работы, и, на мой взгляд, для нее там есть исключительная роль». Не для себя Саша смотрел, а потому что «Война и мир» закончилась, а она сидит без работы. Я говорю: «Да не может быть, у меня такое мнение, что к ней подойти вообще невозможно, ни с одной стороны, весь мир ее хочет заполучить куда-то, разве я могу ей позвонить?» И он говорит: «Да, можешь». Я позвонил Люсе, и у нас с Люсей начался кинематографический роман, длящийся уже лет двадцать, у нее грандиозная актерская работа в фильме. В частности, на мой взгляд, гениальнейшая актерская работа в фильме «Черная роза — эмблема печали…». Они играли там в паре с Сашей Збруевым, играют там семейную пару, мужа и жену, у которых дочка выходит замуж. Это было совершенно непреднамеренно. Я когда писал сценарий, ни о чем таком не думал, но в Пришвине, я попал прямо точно в ситуацию жизни Саши и Люси, когда у них взрослая дочка собиралась выходить замуж. Вот такая была ситуация.