Александра Федоровна: последняя русская императрица - страница 4
Само это место встречи, обстоятельства, приведшие к ней, судьба каждого присутствовавшего, его сущность, — казалось, теперь были где-то далеко, обо всем этом было забыто, или скорее, все растворилось в общем духовном причастии.
Подобные впечатления я испытывала во время долгих стояний с отцом в храме Александра Невского, что на улице Дарю.
Беда, постигшая страну, ее религию, настолько остро переживалась всеми эмигрантами, что их искусственной беззаботности теперь как не бывало, и все они демонстрировали единение славянского духа в чужом краю.
* * *
В доме отца, когда заходил разговор о русских самодержцах, все непременно осеняли себя святым знамением.
То, что мне становилось известно о пережитой ими трагедии, меня волновало, но я всегда при этом чувствовала едва заметное умолчание, о чем-то важном, касающемся самой царицы. И это наблюдалось не у мужчин, а, как это ни странно, у дам, которые демонстрировали свою сдержанность порой на грани враждебности. Часто по вечерам к моим родителям приходила дочь одного знаменитого скульптора по фамилии Юрьевич. В ней не было особого величия, но ее очаровательное личико было столь совершенных черт, что можно было без всяких преувеличений назвать ее внешность истинно царской. Она была подружкой детства моего отца, и они постоянно предавались воспоминаниям о Санкт-Петербурге, об их жизни в деревне, недалеко от Москвы, где часто летом собирались все члены их семей. Они часто говорили о том, как они подолгу, часами, катались на коньках зимой, как мчались на санях, как посещали вместе редкие балы, на которых и состоялся их общий дебют.
Ольга Юрьевич, с несколько надменной улыбкой, упрекала моего отца, действуя ему на нервы:
— Ну-ка, вспомните, Константин Александрович, вы абсолютно не обращали никакого внимания на мое красивое новое платье, которое я надела в первый раз… а венок из роз, который был у меня на голове, вас ничуть не трогал!
Мой отец, конечно, возражал, но она, не давая ему говорить, продолжала:
— Вы устремляли свой взор только в глубину зеленой гостиной, где императрица принимала столько почестей…
Не без мягкой дерзости мой отец отвечал ей:
— Помилуйте, дорогая моя Ольга, я ведь был тогда молод и поступал точно так, как все молодые люди, там присутствовавшие…
— То есть вы хотите сказать, что я там не была самой красивой? Так?
Ее уверенность кокетки усиливалась из-за нахлынувшей на нее ревности.
— Вы, конечно, были самой красивой, — завышал оценку мой отец, но, согласитесь, императрица сияла, словно солнце».
— Северное солнце, — уточнила разочарованная Ольга Юрьевич.
— Как вам угодно… но у меня северное солнце вызывает большее очарование…
— Потому что оно обманчиво…
— Любой свет создает свой мираж, Ольга. Северное сияние уводит вас значительно дальше…
Явно недовольная такими словами, наша очаровательная визитерша повернулась к моей матери, которая прислушивалась к их разговору со сдержанной к ней симпатией, к этой подружке детства моего отца, которая каждый раз, когда приходила к нам, казалось, старалась ослепить его своей красотой, неотразимой силой своих чар.
— Вашему мужу, дорогая Адриана, императрица с самого начала крепко вскружила голову…
— Подумаешь, какая невидаль, — спокойно отвечала мать. — Все русские офицеры, которых я знала, вели себя точно также и испытывали те же чувства. Она на самом деле была очень хороша, очень красива…
Ольга Юрьевич обидно надула губки:
— Может, если вам угодно, и красива, только ее холодность придавала ей особую привлекательность, здраво оценить которую мужчины не могли…
— Не холодность, а северное сияние, — перебил ее отец с долей иронии.
— Да, если хотите. Я этого не понимаю не потому, что в моих жилах течет украинская кровь… вы только вспомните, какая у нее была застывшая улыбка…
— Может, ей было вовсе неохота улыбаться, — вставила моя мать. Может, она была там по обязанности.
— По обязанности! Вот именно! Александра Федоровна всегда исполняла обязанность, даже когда кому-то отпускала милый комплимент.
Теперь стал возражать мой отец:
— Иногда мне приходилось слышать, как она совершенно искренне смеялась остроумным шуткам своего гостя при разговоре с ним…